Выйдя из поезда в Чикаго, она дала телеграмму Сэму Трампу. Потом сняла номер в какой-то дешевой гостинице и ждала его ответа, который пришел в телеграфную контору на следующее утро. В телеграмме говорилось, что он с радостью предоставит ей питание, жилье и ведущие роли в своей маленькой постоянной труппе. Для человека, стоявшего на пороге банкротства из-за пристрастий к бутылке, Трамп был слишком самоуверен. Но за своими переживаниями Уилла просмотрела очевидное: просто он был актером.
Как и отец Уиллы, мистер Сэмюэль Гораций Трамп родился в Англии, в Сток-Ньюингтоне. В Соединенных Штатах он жил с десяти лет, но старательно сохранял свой английский акцент, веря в то, что это в немалой степени способствует его заслуженной славе. Сам себя он причислял к лучшим актерам Америки, хотя в театральных кругах также был известен под менее лестным именем Рыдающего Сэма, и не только потому, что всегда мог заплакать по команде, но и потому, что делал это весьма неумеренно.
Ему было шестьдесят четыре, но он всем говорил, что пятьдесят. Без специальных ботинок на каблуках, в которые сапожник к тому же добавлял специальные вкладыши, увеличивающие рост на полтора дюйма, он дотягивал лишь до пяти футов шести дюймов. Это был пухлый добродушный человек с ласковыми темными глазами и тяжеловатой походкой, при которой подпрыгивал его солидный живот. Его довольно обширный гардероб устарел лет на двадцать. Импресарио, незаконно ставившие порядком подсокращенного Диккенса, всегда отводили ему роль Микобера. Однако сам Трамп видел себя Карлом Великим, Тамерланом или, уж слишком злоупотребляя доверием публики, Ромео.
За свою жизнь Трамп знал немало женщин. Когда он был трезв или даже слегка во хмелю, то мог быть веселым и обворожительным. Любому, кто соглашался его слушать, он признавался в том, что много раз был влюблен, однако правда заключалась в том, что Трамп сам прекращал все свои романы. Еще в молодости он решил, что узы брака могут помешать его карьере, которая непременно приведет к мировой славе. Только вот пока что-то так и не привела.
Хотя Уилла тоже, как и многие из их актерской братии, соблюдала театральные приметы, Трамп довел этот ритуал до высот настоящего искусства. Он отказывался обвязывать сундуки веревками, не нанимал косоглазых актеров, не носил желтого, никогда не репетировал по воскресеньям и велел швейцару швырять камнями в любую бродячую собаку, которая вздумает приблизиться к служебному входу театра во время представления. Он всегда приказывал опустить занавес, если замечал в первых пяти рядах рыжеволосого зрителя. Носил в шейном платке булавку с голубоватым лунным камнем в золотой оправе и хризантему (только не желтую) в петлице, всегда пряча и то и другое где-нибудь на себе, выходя на сцену. Ему никогда бы и в голову не пришло ни ставить, ни играть в шотландской пьесе.
Единственной приметой, которую он нарушал, был запрет говорить о будущем, ведь так можно было его сглазить. Наоборот, он очень любил повторять «завтра», «на следующей неделе» или «на следующем спектакле», соединяя в разных вариациях эти обороты с фразами вроде «в зале будет важный продюсер», или «придет телеграмма», или «получим ангажемент на целый год».
Его театр назывался «Театр Трампа в Сент-Луисе» и был построен другим импресарио на северо-западном углу Третьей и Олив-стрит. Последнюю Трамп предпочитал называть рю де Гранж, считая, что намного более элегантно использовать изначальные французские названия, существовавшие в городе. Театр вмещал триста зрителей, для которых в зале были поставлены кресла вместо привычных в то время скамеек.
