– Секач! – закричал Скаускай, подпрыгивая на повозке. – Вегельмайерский кабан!
Все трое встрепенулись и обернулись куда показывал пальчик ребенка. Кабан Вегельмайера (или Вегельмайерский кабан) представлял угрозу мальчикам наравне с игольчатыми волками и змеями Шапп. Впрочем змеи Шапп водились только в засушливом юге Вилидергонии, а игольчатые волки были столь редки, что тоже почти не встречались. А вот кабаны Вегельмайера, особенно в последние годы, когда Его Светлость герцог Ваершайз сильно поднял налог на охоту в его лесах, весьма расплодились и совсем потеряли страх перед человеком, нападая без раздумий даже практически в самих поселках.
Мальчики закричали, спрыгнули с повозки и побежали к валуну, чтобы забраться на него повыше, но их остановил Райгебок. Забравшись на валун, они окажутся на виду у угрей-светометов, это смертельно. Нет, только не валун! Кабан Вегельмайера, среагировал на детский крик и, издавая на бегу пронзительный визг, бросился на детей. Это был огромный самец, весом с откормленную свиноматку, жесткая щетина топорщилась на грубом жилистом теле, под толстой кожей которого ходили узловатые мышцы. Желтые клыки-бивни были остры как кинжалы разбойников-кистхов, это было оружие кабанов, которое они использовали, чтобы зарезать жертву, насадить ее на клыки-бивни и немедленно закусить нижними зубищами. У правильно насаженной на бивни жертвы, как правило, не было шансов вырваться.
Вегельмайерский кабан-секач стремительно приближался, низко склонив морду, мальчики не могли бы убежать даже на валун, просто не успели бы. Не спасло бы их и запрыгивание на повозку, кабаны Вегельмайера в прыжке были еще опаснее. Райгебок заслонил их собой и приготовился к нападению. Кабан визжал и пускал пенистые слюни, низко склонив звериную морду, он нацелил клыки-бивни на одного из мальчиков, сообразив своими свинячьими мозгами, что юные дети представляют лакомый кусочек и с ними легче расправиться, чем с крупноразмерным существом. До них ему оставалось не более двадцати салкийских клинков (длина клинка салкийского рыцарского одноручного меча равна длине от начала плеча взрослого мужчины до кончиков пальцев) и с каждым прыжком расстояние стремительно сокращалось. Перепуганные дети кричали и метались за широкой спиной ящера. Райгебок же, растопырив лапищи таким образом, чтобы было легче использовать черные когти, напоминающие широкие короткие ножи для разделки кожи, был готов к отпору. Он даже проурчал что-то вроде: «Ну, давай! Иди сюда, животное!»
Внезапно лес пронзил молниеносный луч. Какие-то мгновения доносился звон на высокой частоте. Прямо перед Райгебоком раздался взрыв со множеством шипящих искр.
И тишина…
Райгебок приказал детям лечь на землю и зарыться в траве, а сам подошел к тому, что осталось от кабана Вегельмайера. Только морда с лопнувшими глазами, передние лапы и часть торса… Все остальное обугленными черными ошметками разлетелось в разные стороны. Обожженные вонючие мясные шкварки и внутренности. Одна из задних кабаньих ног почти целая прилепилась к деревянному колесу повозки на которой приехала компания. Райгебок стряхнул это с колеса и пристально вгляделся в голубую ленту, что едва виднелась за сосновыми стволами. То что сейчас произошло напугало его до глубины души. Нет, лично он не опасался угрей-светометов с их испепеляющими лучами, он знал, что речные обитатели как-то чуют живое тепло и реагируют на него именно так – пускают луч на источник тепла. Они чувствуют приближение постороннего живого объекта еще задолго до того, как их жертва подойдет к берегу Нольфа. Чувствуют его тепло. Райгебок был хладнокровный, температура его тела всегда была приближена к температуре окружающей среды, он ни разу ни испытывал на себе силу лучей угрей-светометов. По нему они не стреляли, его они не чуяли и он их боялся не более, чем обычных рыбешек. Но вот мальчики…
