Читать онлайн Михаил Ардин - Райское местечко. Том 1

Я спускался по длинному пандусу шаттла и чувствовал, что совершенно счастлив. Радостно сияло солнце. Небо было синим-синим. Ярко зеленели кусты у обрыва. Искрилось море далеко внизу за низкой оградой посадочного поля. Сладко веял слабый ветерок. Удивительно легко дышалось. Казалось, что можно, подпрыгнув, взлететь и бесконечно парить над этим изумительным миром без всякого антиграва!

…Так легко, так бездумно счастлив я бывал только в детстве, когда приезжал на каникулы в Ялту, к двоюродной прабабушке Соне. От симферопольского космопорта я всегда любил добираться до побережья на глайдере. Мне нравилось солнечным утром неторопливо скользить над древней дорогой, которая сначала долго тянулась среди равнинных садов, потом поднималась в невысокие горы и, наконец, спускалась с перевала. И в какой-то момент вдруг внизу на горизонте возникала полоска сияющего моря… Каждый раз меня охватывал внезапный восторг, и хотелось крикнуть что-то радостно-бессмысленное от острого ощущения абсолютного счастья и полноты жизни…

Вот так же я чувствовал себя и сейчас. Восторг и счастье!

Мне казалось, что встретиться с этой планетой я был готов. Я просмотрел сотни записей, изучил массу отчетов и думал, что не поддамся очарованию этого мира. Но нет, я не смог устоять!..

Правильно называют люди Корнезо Райским Местечком!

Корнезо подобна Земле, только она чуть лучше. Чуть-чуть меньше сила тяжести на ее поверхности, чуть больше кислорода в воздухе, чуть-чуть иной спектр местного солнца. Мелкий теплый океан. Масса зеленых островов. Замечательный мягкий климат. Никаких опасных животных. Никаких вредных насекомых. А какие цветы! А какие фрукты! А какие пейзажи! Кажется, что каждый уголок планеты создавал гениальный художник – все прекрасно, все гармонично, нет ничего лишнего, случайного или уродливого. Уж если туманы – так жемчужные, уж если дожди – так хрустальные. Я не шучу. Корнезо – действительно, райское местечко.

Всех людей, ступивших на эту планету, сразу же охватывает восторженное настроение, переходящее в ликование. Потом это чувство слегка притупляется, поскольку ликовать непрерывно довольно утомительно, но пока человек находится на Корнезо, его не покидает общее ощущение радости жизни. Поэтому люди сделали все возможное, чтобы подружиться с аборигенами и устроить на Райском Местечке курорт. К сожалению, очень маленький курорт.

С грузового пандуса шаттла уже спустились первые кары с контейнерами, а на краю посадочного поля выстроились глайдеры в ожидании туристов. Невдалеке в тени деревьев с желтыми цветами собралась живописная группа, – люди и корнезианцы. Аборигенов, держащихся немного обособленно, – чуть больше десятка, и среди них – гоэ этого острова с четырьмя телохранителями. Все корнезианцы стройные, изящные, по-земному красивые, в легких одеждах лиловых и винных тонов, так хорошо гармонирующих с их зеленоватой кожей. Земляне – выше и крупнее корнезианцев, загорелые, в белых свободных одеждах. Наш посол Иван Вильсон, конечно, тоже здесь. Я видел его во многих видеосюжетах и сразу узнал.

Послами в миры иных цивилизаций всегда назначают обычных людей, так, на всякий случай, поскольку именно у посла – самые тесные контакты с местными жителями. А в штате посольства на разных уровнях – от первого секретаря до курьера – всегда работают два-три селфера. Но на Корнезо сейчас, я знал, селферов было шестеро. Рядом с послом стоит один из них, атташе по науке, профессор Фрэнк Силкин. Это его маска, временная роль. Имя этого селфера – Артем. Я не знаю, как звали его когда-то, когда он был еще обычным человеком, – ведь каждый, кто становится селфером, выбирает себе новое имя. Только имя, без отчества, без фамилии. Может, этим они подчеркивают, что они – не дети конкретных родителей, а потомки человечества как такового…

Между послом и Фрэнком Силкиным стоит Мелисса. Она, как всегда, в центре внимания. Большинство присутствующих видят в ней молодую восходящую звезду балета Надю Назарову. Но это – только временная роль Мелиссы, в которой она выступает сейчас на Корнезо. На самом деле Мелисса – селфер, Адмирал, глава Космофлота, и ей полторы тысячи лет.

Вот взметнулась грива светлых волос. Мелисса повернулась и взглянула на меня. Я должен подойти.

Еще два месяца назад я, обычный капитан первого ранга, каких в Космофлоте сотни, и предположить бы не мог, что окажусь на Корнезо и стану участником операции по спасению целой цивилизации, которая к тому же проводилась селферами в тайне и от человечества, и от самих корнезианцев.

Подготовку к этой операции селферы начали двенадцать лет назад. Тогда на Корнезо пропала одна из наших научных экспедиций, группа лингвистов, биологов и этнографов, всего восемнадцать человек. Факт пропажи экспедиции, как и многие другие непонятные или неприятные факты, связанные с Корнезо, селферы никогда широко не афишировали. Все-таки Корнезо – не просто лучший курорт для землян. Возможность провести отдых на Райском Местечке давно уже стала неким символом жизненного успеха, той самой заветной мечтой, целью, ради достижения которой только и работают многие, очень многие из людей.

Сейчас, когда операция уже фактически началась, ни у кого из ее участников по-прежнему нет абсолютной уверенности, что народ Корнезо удастся спасти, – есть только надежда. Но если бы люди почти пятьсот лет назад не обнаружили Райское Местечко или появились здесь на несколько столетий позже, ничто не могло бы спасти корнезианцев. Теперь я это знаю совершенно точно. К сожалению, сами корнезианцы этого до сих пор не понимают и понимать не хотят.

Ситуация на Корнезо и то, что нам предстояло здесь сделать, было результатом бесконечного числа событий, находившихся в столь далеко разнесенных точках пространства-времени, что можно только воскликнуть: "Неисповедимы пути Господни!" И бессмысленно восстанавливать все цепочки причинно-следственных связей, чтобы найти исходное событие, с которого все началось.

Так и мое участие в миссии на Корнезо было предопределено, конечно же, задолго до моего рождения. Однако человек, обладая свободой воли, может выбрать момент, который он решит считать началом той или иной истории. Так и я решил считать началом событий, перевернувших мою жизнь и приведших меня на Корнезо, обычную пятницу в середине июня, когда я получил странную депешу.

Все, что произошло со мной с тех пор, я помню очень хорошо. Память у меня всегда была прекрасная, а теперь, как говорит Мелисса, я буду помнить абсолютно все, каждую мелочь, каждое слово, все свои ощущения и мысли.

В тот день, когда я получил депешу, я находился в отпуске и уже десять дней жил в отцовском лагере археологов, расположенном в среднеазиатской степи, на берегу реки Колутон.

Неделей раньше я вернулся из очередного рейса и, поставив свой корабль, транспортник класса А "Джо Паркер", в Лунный Док на обычную плановую профилактику, отправился на Землю. Первую половину отпуска я решил провести вместе с родителями, которых в последние годы видел так редко.

В тот день, в пятницу, 17 июня, я сидел в тенечке на веранде домика моих родителей и наслаждался крымским мускатом под выпуск Всемирных Новостей. Заметив в небе над степью флаер с эмблемой Космофлота, я сразу догадался, что это – по мою душу. Хотя и несколько удивился. Ведь в Космофлоте отпуск – дело святое, и прервать его могут только чрезвычайные обстоятельства, коих представить себе я не мог.

Из приземлившегося флаера выбрался юноша в форме Академии Космофлота, по виду курсант второго или третьего года, страшно гордый важным поручением.

– Сэр, где я могу найти капитана Комарова?

– Курсант, вы его уже нашли.

– Не могли бы вы предъявить ваше удостоверение?

Я встал, прошел в комнату и достал из кофра свое удостоверение, которое, я полагал, на Земле мне вряд ли понадобится.

Я протянул юноше карту с микрочипом, и он вставил уголок карты в свой локтевой разъем.

– Все в порядке, – сказал он, возвращая мне карту. – Я должен передать вам депешу.

С этими словами он достал из планшета небольшой конверт и передал его мне.

– Прошу вас расписаться в получении.

Я расписался в протянутой мне бумаге, и курьер улетел.

Признаться, я был сильно удивлен. Обычно я получал все сообщения на свой комм, в электронном виде. А сейчас впервые в жизни я получил депешу на бумажном носителе, как документ высшей степени секретности, доставленную специальным курьером!

Сломав сургучную печать на конверте, я прочел написанное от руки предписание, заверенное подписью моего начальника, руководителя Департамента "Т", явиться завтра, 18 июня, к 12.00 в Европейское Отделение Космофлота, в Департамент "К", в комнату номер 23.

Я терялся в догадках, глядя на рассыпающиеся в пыль конверт и листок со странным приказом.

Дело в том, что мой "Джо Паркер" и соответственно я приписаны к Департаменту "Т" Североамериканского Отделения Космофлота, так при чем тут Европейское Отделение, да еще какой-то Департамент "К"? Я не знаю ни о каких Департаментах "К" в Космофлоте! А ведь я как-никак не новичок, служу уже двадцать лет, и далеко не рядовой офицер, а капитан первого ранга. Не говоря уже о том, что завтра была суббота, причем суббота в мирное время. И сообщений ни о каких авариях и катастрофах во Всемирных Новостях, слава богу, не было.

Но приказ есть приказ. Европейское Отделение находилось на окраине Бухареста. Конечно, тащиться в Европу на ночь глядя мне не хотелось. Я прикинул, что если встану пораньше, часов в семь, то на своем флаере типа "Air/Space" часам к 9 буду в Бухаресте и на месте выясню, что это за Департамент "К" и что им от меня надо.

Когда родители вернулись в лагерь, я им сообщил, что у меня на корабле возникли технические проблемы и мне надо срочно смотаться на Луну, причем не знаю, как надолго. Если бы я сказал им правду, они сразу же начали бы строить предположения о причине отзыва меня из отпуска, выдвигая самые невероятные версии.

Но, к счастью, мои родители – бесконечно далекие от техники и точных наук люди. Они без малейших сомнений принимают любые, даже самые бредовые, научно-технические объяснения моих поступков. Никогда не мог понять, в соответствии с какими такими законами генетики у них получился я. Замечу без ложной скромности, что обладаю немалыми, довольно необычными техническими способностями. И эти способности, как я полагал, способствовали моей стремительной карьере в Космофлоте. На каких бы судах я ни служил, даже когда был еще совсем зеленым выпускником-стажером, я был "палочкой-выручалочкой" корабельной инженерной службы. Стоило мне оказаться рядом с любым устройством, как я почему-то точно определял, что у него не в порядке. Я всегда знал, где плохие контакты, где отслоилось напыление, где вот-вот разрушится кристалл, а где сбоит программа… Народ быстро понял, что к чему, и меня обычно просили просто гулять по кораблю, заглядывая в каждый угол, а пара техников всегда следовала рядом, трепетно внимая моим замечаниям.

Так что никаких технических проблем на моем корабле быть не могло в принципе. Начальство меня высоко ценило и продвигало по службе, особенно когда оказалось, что кроме технических талантов у меня есть таланты и организаторские. И в доках меня всегда уважали, поскольку профилактика кораблей, на которых я служил, всегда превращалась во всеобщий внеплановый отдых и сулила необычайную экономию материальных ресурсов и соответственно крупные премиальные. А уж когда я стал капитаном!.. Правда, уважение это иногда принимало весьма своеобразные формы. А в последний раз благодарные ремонтники Лунного Дока превзошли сами себя, но в результате, как оказалось, подложили мне большую свинью. Из лучших побуждений, конечно. Понял я это совсем недавно и до сих пор не могу сообразить, что мне с этой "свиньей" делать…