– Второй.
– Я понимаю, что ты не можешь забыть Маргариту, хотя прошло уже столько времени. Но это был совсем другой случай. Ведь Маргарита безукоризненно отработала два срока и только потом решила, что в награду мы должны сделать ее селфером. Что ты мог изменить? Она так и не захотела понять, что селфером можно только СТАТЬ. Не бери ответственность за ее необратимую смерть на себя, она так решила, и ты не мог ей помешать. Марго была максималистка и жила по принципу "все – или ничего". Кому, как не тебе, это знать?
– Я же не просто ее изучал, я ее любил и должен был предвидеть.
– Нет, никто этого не смог бы предотвратить. Не вини себя.
– Но с Гарри я точно подложил всем свинью, и только сейчас понимаю, какого размера. Простите меня.
– О чем ты говоришь? Бог с ним, с Гарри. Не верю, что ты всерьез опасаешься с ним не справиться. Я думаю, что тебя выбила из колеи эта мелкая неприятность только потому, что тысячу лет ты все делал безошибочно и слишком привык к своей непогрешимости. И потом, вспомни, кто спас и меня, и Кису, и Бориса с Майклом, и вообще все человечество? Мир существует благодаря тебе…
Тут я, наконец, обратил внимание на одну странность: изображение Сэма в голокубе едва заметно мерцало. Такое мерцание означало, что включена акустическая защита. А я все слышал. Вот так фокус! Видимо, при этой мысли я дернулся. Мелисса бросила на меня взгляд и включила полную защиту связи.
"Так, похоже, молочно-апельсиновое "вино" из синей бутылки действует". Я прислушался к своим ощущениям в голове. Нет, ничего особенного. Интересно, а способность слышать через акустозащиту теперь у меня останется навсегда, или это только на время действия "вина"? Я вспомнил, как пытался мысленно по памяти разглядывать листы, которые мельком видел, когда собирал их с пола в приемной, и решил, что это тоже результат действия "вина". Но технические способности и то, что Мелисса назвала проскопией, у меня были и раньше. Интересно, как "вино" повлияет на них? Тут я сообразил, что ближайшие годы, а может, и десятилетия, мне предстоит постоянно прислушиваться к себе, анализировать себя, переделывать, развивать… "Боже, как это скучно, – подумал я, – бедные селферы!" Понятно, что я не мог так быстро привыкнуть к тому, что теперь я тоже принадлежу к их числу.
С другой стороны, неуязвимость, вечную жизнь и способность мгновенно превращаться в аллигатора нельзя получить автоматически, ничем не жертвуя. Мой дядя Леон, помимо утверждений о невозможности существования бесплатных пирожных, еще частенько напоминал, что за все надо платить. Внезапно мне пришла в голову мысль, что за безграничные, или почти безграничные, возможности плата не может ограничиваться всего лишь некоторой скукой. Так чем же мне придется платить? И тут я осознал, что не знаю даже приблизительного ответа на этот вопрос.
Парадокс заключался в том, что, живя в мире, чье существование зависело практически полностью от деятельности селферов, я очень плохо представлял себе их жизнь и сущность их деяний. Нет, конечно, существовали горы материалов о селферах, учебники, статьи и монографии. Даже в школе был отдельный курс "Селферы и их роль в истории человечества". Но проблема заключалась в том, что человек, рождаясь в мире, каким бы этот мир ни был, воспринимает его совершенно естественным и единственно возможным вариантом мира. Большинство людей и умирает в этом искреннем убеждении.
