Наличные в СССР – не просто материальные купюры, монеты или запись в сберкнижке. Это принципиально иной вид денег. Оборот которых построен почти по мировым канонам, по крайней мере, внешне[59]. Есть единый эмиссионный центр, даже декларируется золотое содержание и валютный курс. Хотя воспользоваться этим обычному человеку весьма затруднительно, но… К каждой банкноте охранника не приставишь, варианты все равно находятся. Не зря Никита Сергеевич ввел высшую меру наказания за валютные спекуляции.
Соответственно, в СССР нельзя закончить товарную цепочку иначе, чем государственной сбытовой организацией, которая является плотиной между наличной и безналичной системами учета. Как только задвижка от этой плотины оказывается в руках частника – наступает коллапс, самой простой и выгодной операцией становится обналичивание. У советской банковской системы попросту нет защиты против этой напасти[60]. Судя по рассказам пришельца из будущего – достаточно одной пятилетки, и катастрофические последствия сметут экономику, как горный сель сносит жалкую лачугу.
После раскрытой перспективы Анастас Иванович минут пять молчал. Даже про компот позабыл. Наконец мысли полностью улеглись в голове нового Генерального секретаря.
– Да-а-а! Знаешь, Алексей, теперь мне многое стало понятнее. Получается, не зря после Сталина, когда страх прошел, артели прижимать стали? Я-то за этим вопросом не следил особо.
– Разумеется! – немедленно подтвердил Косыгин. Он уже многое успел «передумать» за прошедший год. – Но сейчас это ставит нас в весьма сложное положение с реальным хозрасчетом.
– Связаны руки со всякими кафе? – вернул себе хорошее расположение духа Микоян. – Чепуха какая! Социалистические методы в этой сфере далеко не исчерпаны!
– Не спорю! – легко согласился Алексей Николаевич. То, что Микоян не обратил внимания на слово «хозрасчет», даже обрадовало премьера. – Но совсем избавляться от частника не нужно.
– Это как? Ты ж сам только что рассказывал?!
– Пусть занимаются сферой услуг, там, где вообще не нужен безналичный оборот. Особой пользы не будет, но остроту бытовых проблем для трудящихся они снизят.
– Ты точно про быт подметил! – Микоян бросил взгляд на чуть уменьшившуюся, но все еще внушительную очередь. – Страшная вещь, вроде мелочь, а раздражает.
– Пара частников продавала бы рядом… – Алексей Николаевич опять вспомнил рассказы пришельца. – Да хоть печеную картошку с разными начинками.
– Ха. Скажешь тоже, такой дешевый перекус против пельменей! – Анастас Иванович опять бросил взгляд на раздачу. – Может, еще порцию взять?
– Зря ты так пренебрежительно. Многим понравится или не захотят в очереди стоять.
– А желудки не попортят такой никчемной едой? – озаботился Микоян. – Хотя… не все же время таким питаются…
– Вот именно. В бюджет копеечка пойдет, очереди меньше станут, люди будут довольны. Что еще надо?
– Леш, а почему до сих пор это не ввели? – осторожно спросил Микоян. – Ведь и правда, никакого вреда, только польза.
– Ты еще попробуй предложение мимо Суслова провести. Ревизионизм! Отказ от принципов! Хотя… – Косыгин задумался. – Сейчас, пожалуй, и пройдет. Леня упираться не станет, у него со здравым смыслом все в порядке, Саша будет «за», не сомневаюсь.
– Миша против большинства не пойдет, – уверенно заявил Анастас Иванович.
– Если ты поддержишь, я приготовлю записку. Обсудим на Президиуме и проведем на очередном пленуме. Когда он, кстати?
