– Не знаю, Илга. Ты подумай. Он же во многих переделках побывал. Видел и слышал достаточно. Это не к спеху. Время есть, но немного. Вдруг политика сменится. Можешь не успеть. ТЫ с ним связь-то поддерживаешь? Он знает об Янисе?
– Хорошо, Иварс, я подумаю, – она снова ушла от прямого ответа.
– Подумай, подумай. Да, и вот еще что. Гавзов о нашем разговоре не должен знать. По крайней мере пока.
Он поднялся со стула, подошел к окну и, не дожидаясь ответа, спросил:
– Завтра митинг по случаю праздника в десять?
– В десять, – задумчиво проговорила Илга.
Май 1924 год
К концу мая зацвела черемуха. Цветки еще только распускались, раскрашивая нежными узорами парки и скверы, а терпкий дурманящий аромат уже витал в воздухе, наполняя собой городские улицы. Вечернее солнце подкрашивало белизну этих деревьев золотистыми красками, придавая городу свежести и весенней привлекательности. Вся серость некрашеных деревянных строений и булыжных мостовых уже не так бросалась в глаза. Они как бы отходили на второй план, предоставляя людям возможность любоваться возрождающейся красотой природы. В такое время настроение у горожан поднималось, заставляя их при малейшей возможности выбираться на свежий воздух.
Вот и сегодня, едва закончился рабочий день, Илга поспешила на улицу. Она вышла из здания и тут же зажмурилась: прячущееся за крыши домов слепящее солнце светило прямо в глаза. Глубоко вздохнув приятный черемуховый аромат, решила, что нужно обязательно вывести Яниса на улицу и погулять с ним. Заодно еще раз подумать, как помочь Павлу вернуться в Россию. А то время шло, а ничего существенного в голову не приходило. Она еще раз вдохнула витающие в воздухе бесподобные черемуховые запахи и, выйдя на центральную улицу, пошла домой.
– Здравствуйте, Илга, – окликнувший голос, показался ей знакомым.
Женщина обернулась и с удивлением увидела перед собой милиционера.
– Помните меня? – мужчина широко улыбался, от чего его крупный нос слегка расплющился и стал еще более смешным.
– Э-э-э, если не ошибаюсь…
– Микола. Микола Дымов, – выпалил тот.
Он мог бы и не торопиться с представлением, потому, как Илга его тоже узнала и тоже приветливо улыбнулась.
– А я, гляжу, вы идете. Я и раньше вас видел, но все боялся подойти. Я же часто по улицам хожу. То дежурство, то на вызов.
– Чего ж так боялись? Неужели я такая страшная? – усмехнулась Пульпе.
– Ну, не то, чтобы боялся. Как-то не зачем было. То есть, зачем мне вы…
Тут Микола по-детски смутился, понимая, что стал говорить не то, что хотел. Какое-то время назад он стал невольным свидетелем обычного трепа его сослуживцев. Говорили обо всем, но Микола их почти не слушал. Он недавно вернулся с обхода территории и сидел, вытянув уставшие ноги. Но, когда дело дошло до обсуждения их тяжелой службы, он прислушался. И не зря. «Если не хочешь сутками напролет городские улицы утюжить, нужно или с начальством дружить или среди их хорошего приятеля иметь или заиметь, чтобы слово за тебя замолвил, – советовал один из них другому». Разговор закончился и все разошлись. Только произнесенная фраза прочно засела в голове у Миколы и с тех пор не давала ему покоя.
Вот и задумался Дымов после этого. Мысль о том, что неплохо бы найти службу полегче, постоянно была рядом. Со своим начальством близких отношений у него не было и не предвиделось. Только работа. С выпивкой он завязал после смерти жены. Лет пять, как не притрагивался к зеленому змию. Возможно, от того и сойтись поближе с коллегами по службе у него не получалось. И когда он случайно увидел Илгу на праздновании дня Интернационала, подумал, что, неплохо бы с ней поговорить. По тому, как она держалась на митинге среди городского руководства, Микола понял, что должность у нее достаточная, чтобы при желании ему помочь. Ведь именно она помогла ему избежать тюрьмы и только ей он обязан своей службой в милиции. А значит, есть надежда, что Илга сможет помочь ему еще раз.
