– Э-э, так сказать, подарки к празднику?
– Ну, вообщем, да.
– Что ж, разумно, – согласился Иварс с предусмотрительным парторгом.
– И да, вот еще что, товарищ генерал. Чтобы подарок был менее заметным и не вызывал у нашего руководства лишних вопросов, может и им машинку?
– В Киевский горком?
– Нет, там своих благодетелей почитают. В райком.
– Хорошо, надо подумать.
Вечером того же дня Иварс покинул Киев. А уже через день ругал себя последними словами за поспешность и расточительство при выборе подарка. Оказалось, что выпуск автомобилей из-за многочисленных недостатков, приостановлен и на заводе нет ни одного автомобиля в исправном состоянии. Однако спустя неделю выяснилось, что на ГАЗе в будущее смотрят с оптимизмом и заверили, что в начале ноября с конвейера сойдут новые «Победы».
Сентябрь 1948 года
Ямпольский объявился в середине сентября предсказуемо, но все одно неожиданно. Это в тридцать седьмом и отчасти в сорок пятом Иварс был удивлен его удивительным воскрешением. Но в этот раз все было не так. Генерал ждал этой встречи. Почти, как планового совещания с подчиненными. И дождался: поляк позвонил. Но не домой, а на рабочий телефон.
– По старому адресу не нашел. Вот, пришлось звонить сюда, – услышав в трубке знакомый голос, произнес Сергей Сергеевич вместо приветствия.
– Часиков в семь у Финляндского вокзала. Там, напротив скверик небольшой есть с одной лавкой, – также обойдясь без лишних церемоний, ответил Озолс. – Успеешь?
– Я рядом, – как и когда-то услышал он ответ с того конца провода.
Когда Озолс пришел, Ямпольский уже его ждал.
– Мы переехали. Теперь тут недалеко живем, – проговорил Озолс, кивая в сторону Боткинской улицы. – Ну, рассказывай, горемычный ты наш, – произнес Иварс, когда Ямпольский присел рядом с ним на лавку.
– Снова мне? – добродушно улыбнулся поляк.
– Странно, но после всех твоих приключений, ты выглядишь даже лучше, чем три года назад в сорок пятом.
Поляк с трудом пригладил растрепавшиеся на ветру волосы и молчал.
– Тебе часом язык не прикусили? Мне немые без надобности, – попытался шутить Озолс.
– Чего рассказывать? Ты же сам все не хуже меня знаешь, – наконец произнес Ямпольский.
– Ну, что я? Что я знаю, как говорится, то мое. Ты же три года отсутствовал. Хотелось бы из твоих уст услышать. И да, вот еще что. Сразу скажу, чтобы уж…, – он сделал небольшую паузу. – Вообщем, Суворова Антонина Степановна недавно умерла.
– Как умерла? – переспросил Ямпольский. – Почему умерла, пан офицер?
– Почему? Странный вопрос. Отчего люди умирают в неполные пятьдесят?
– Много причин, – еле слышно произнес Сергей.
– От болезни она умерла. Болела последний год. Точного диагноза не знаю, но сказали, что помочь не представлялось возможным.
Ямпольский глубоко вздохнул, стараясь прогнать подступивший к горлу комок. В груди кольнуло и он машинально придавил ее рукой.
– Странно, – произнес Озолс.
– А чего странного? – справляясь с болью, спросил Сергей Сергеевич.
– Жизнь странно устроена, – протянул генерал. – Поляк и латыш сидят на лавке и о русской женщине говорят. Странно. Ну, да ладно. Есть у меня кое-какие соображения относительно нашего уговора. Но об этом чуть позже. Сначала тебя хочу послушать.
Боль за грудиной чуть отступила. Сергей облизнул высохшие губы и негромко спросил:
– Сына нашел?
– Нашел. Твои сомнения оказались верными, потому как отчество твоя Антонина специально ему другое записала, чтобы проблем у парня впоследствии не было из-за тебя. Скоро увидишься с ним.
