«Бур, чтоб тебя леший дрючком поучил!» – выдохнула Лина, с тоской наблюдая, как ее очередной гениальный план разваливается на части из-за неуемной энергии среднего брата.
Возница, воспользовавшись возникшей суматохой, попытался было кулем скатиться с другой стороны повозки и дать стрекача в ближайшие кусты, но Яр, материализовавшийся из-за дуба с бесшумностью лесного духа, одним коротким и точным ударом обуха топора по его круглому затылку мягко уложил его на землю. Тихо, профессионально и без лишней суеты.
Пока Лина и подоспевший к ней Квит, отдуваясь и чертыхаясь, спешно собирали рассыпавшуюся по дороге добычу – в основном это оказались мешки с мукой, какой-то крупой и несколько аппетитно пахнущих копченых окороков, – Бур с видом побитой собаки ковырял носком своего стоптанного сапога останки несчастного колеса.
«Оно какое-то… трухлявое попалось,» – смущенно пробормотал он, избегая встречаться взглядом с сестрой. «Я ж вроде не со всей силы… так, слегонца…»
«Ты не слегонца, Бур, ты как обычно – от всей души, не жалея живота своего,» – Лина с кряхтением взвалила на плечо тяжеленный мешок, из которого соблазнительно пахло свежей выпечкой. «Хорошо еще, Яр не растерялся и сработал чисто. Иначе бы мы сейчас по всему этому лесу гонялись за этим толстосумом, а он бы уже давно поднял на ноги всю местную стражу».
Квит, пыхтя под тяжестью двух внушительных окороков, не преминул вставить свои пять копеек: «Зато какой был выход! Я уж было подумал, он от одного твоего богатырского рыка душу богу отдаст, Бур. Мои стихи даже не пригодились для устрашения».
«Ладно, закончили концерт, – Лина критически оглядела собранную добычу. – Не так уж и плохо, учитывая обстоятельства. На пару-тройку дней сытой жизни хватит. Только в следующий раз, Бур, будь так любезен, если уж тебе непременно захочется что-нибудь сломать, ломай наших врагов, а не средства их транспортировки. Так оно для общего дела полезнее будет».
Они быстро и бесшумно растворились в лесной чаще, оставив позади сиротливо застывшую на дороге повозку с подломленным колесом и ее крепко спящего, но, к счастью, живого хозяина. Утро, начавшееся довольно тревожно, определенно переставало быть томным и уже обещало вполне сносный и, главное, обильный обед.
Глава 5. Предчувствие и странный старик
Добыча, хоть и доставшаяся с некоторыми незапланированными приключениями и поломкой чужого имущества, оказалась на удивление неплохой. Несколько дней можно было не думать о хлебе насущном, а точнее, о его отсутствии. Бур, после того как его желудок был наконец удовлетворен щедрой порцией жареного мяса и каши с остатками подливы, впал в благодушное состояние и даже пытался изобразить нечто вроде помощи Яру в починке их ветхого шалаша, что, впрочем, привело лишь к еще большим разрушениям. Квит, вдохновленный недавними событиями и сытым брюхом, уединился со своей заветной тетрадкой где-то в зарослях дикой малины, откуда время от времени доносилось его сосредоточенное бормотание и редкие, но весьма экспрессивные восклицания, видимо, знаменующие рождение очередного поэтического шедевра.
Лина же, вопреки общей расслабленной атмосфере, не находила себе места. Обычная после удачного дела эйфория почему-то не наступала. Вместо этого где-то глубоко внутри шевелилось холодное, липкое предчувствие, похожее на прикосновение паука в темноте. Она снова и снова прокручивала в голове детали их последнего «предприятия», пытаясь понять, что именно ее так тревожит. Все прошло относительно гладко, если не считать бурной инициативы Бура. Возница был обезврежен профессионально, добыча взята, следы заметены. Но что-то было не так. Какая-то мелкая, почти неразличимая деталь ускользала от ее внимания, оставляя после себя горький привкус беспокойства.
