VII
– Но, мисс Принс, почему вы и ваш брат отправились в Феррок-Шан? Его бизнес…
Даже произнеся это, я возненавидела себя за подобный вопрос. Так ловко в смиренном уме, в котором перемешались все мои рапсодии о любви, возникла потребность получить информацию о Джордже Принсе.
– О, – сказала она. – Для Джорджа это удовольствие, а не бизнес.
Мне показалось, что на ее лицо легла тень. Но через мгновение она исчезла, и она улыбнулась.
– Мы всегда хотели путешествовать. Мы ведь одни в этом мире – наши родители умерли, когда мы были детьми.
Я выдержал паузу.
– Вам понравится Марс. Там столько всего интересного.
Она кивнула.
– Да, я понимаю. Наша Земля везде одинаковая, вылепленная по одному лекалу.
– Но сто или более лет назад это было не так, мисс Принс. Я читал, как живописный Восток отличался от… ну, например, Большого Нью-Йорка или Лондона…
– Это сделал транспорт, – горячо воскликнула она. – Все стало одинаковым – люди выглядят одинаково… одеваются одинаково.
Мы заговорили об этом. У нее был живой, пытливый ум, по-детски любопытный, но при этом удивительно зрелый. А ее манеры были наивно-серьезными. И все же она не была прилипчивой лозой, эта Анита Принц. В ее подбородке и манерах чувствовалась твердость, нотки мужественной силы.
– Если бы я была мужчиной, каких чудес я могла бы добиться в столь дивный век!
Собственное чувство юмора заставляло её рассмеяться над собой.
– Девушке легко так говорить, – добавила она.
– Вам еще предстоит совершить большие чудеса, мисс Принс, – импульсивно сказал я.
– Да? И какие же?
У нее был очень откровенный и прямой взгляд, лишенный кокетства.
Мое сердце заколотилось.
– Чудеса следующего поколения. Маленький сын, созданный по вашему образу и подобию…
Какое безумие, эта неуклюжая, бесцеремонная фраза! Я подавился.
Но она не обиделась. Темные лепестки роз на ее щеках стали еще краснее, но она рассмеялась.
– Это правда.
Она вдруг резко сделалась серьезной.
– Я не должна смеяться. Чудеса следующего поколения людей-завоевателей, марширующих на…
Ее голос прервался. Моя рука легла на ее руку. Странное покалывание, которое поэты называют любовью! Оно обжигало и проникало сквозь мои дрожащие пальцы в плоть ее предплечья.
В ее глазах сверкал звездный свет. Казалось, она смотрит не на освещенную серебром палубу, а в далекие дали будущего.
Сейчас был наш момент. Всего лишь мгновение, подаренное нам, когда мы сидели здесь, и моя рука обжигала ее руку, как будто мы оба могли увидеть себя в новом человеке – маленьком сыне, созданном по образу и подобию матери и обладающем силой своего отца. Это был наш момент, а затем он закончился. Раздался звук шагов. Я откинулся назад. Мимо проплыла огромная серая фигура Мико в колышущемся плаще и со звенящим украшением в виде меча под ним. Его пулевидная голова с собранными в хвост волосами была без шляпы. Он посмотрел на нас, пронесся мимо и свернул за угол палубы.
Наш момент был упущен. Анита сказала устало:
– Приятно было провести с вами время, мистер Хальян.
– Но у нас впереди еще много встреч, – сказал я. – Десять дней…
– Вы думаете, мы доберемся до Феррок-Шана по расписанию?
– Да. Я так полагаю. Как я уже говорил, мисс Принс, вам понравится на Марсе. Странный, решительно устремленный вперед народ.
На нее будто навалился какой-то груз. Она зашевелилась в своем кресле.
– Да, это так, – неопределенно ответила она. – Мы с братом знаем многих марсиан в Большом Нью-Йорке.
