— Много ты знаешь! — Прошипела она не хуже её ручной змейки-убийцы.
Чертовски мало. И ведь просвещать никто не спешит. Наверное, мы бы успели вконец разругаться, но машина остановилась перед большими воротами, таксист коротко посигналил трижды, и они стали открываться. То есть водитель тоже неслучайный. Хорошо подготовились. Мы заехали и ворота опустились. Странно такой большой особняк, а во дворе не души. Понимаю, что на улице ливень, но разве не должно быть охраны? Как я успела понять, иные своей безопасностью не брезгуют.
— Гостиница? — спросила усмехнувшись.
— Не совсем. — Невозмутимо отозвалась мама. И пока мы подъезжали максимально близко по асфальтированной дороге, она добавила. — У совета есть свои здания практически в каждом городе. Пользуются ими редко, но всё же. Другие члены совета разъехались, в доме только Михаил, оставшийся в городе под предлогом каких-то дел.
Машина остановилась, но мама отчего-то не спешила выходить. Я дёрнула ручку и даже приоткрыла дверь немного, как в салон ворвались холодные капли дождя. Выходить передумала, хотя оттягивать не видела смысла. Не сбежать и, кажется, вся эта ситуация уже продумана до мелочей. Жаль не мной. Водитель быстро выскочил наружу, хлопнула дверца багажника и, спустя всего пару секунд, с маминой стороны открылась дверь, после услышала вежливое «прошу» и распахнутый предварительно зонт! Причём водитель держал его только над мамой, хотя сам уже изрядно промок.
«Прислуга у иных?» — вспыхнул неожиданный вопрос в голове.
Обречённо вздохнула над нулевой видимостью из-за разыгравшейся непогоды и печально поняла, что надо было отучиться на права. И плевать, что своей машины у меня нет. Сейчас бы эту угнала, снесла ворота к чёртовой матери и поминай как звали. Пусть сами разбираются со своими проблемами.
«Малодушно», — осознание не радовало. Даже если убегу, то ничего не изменится. Случись что с мамой и никогда не смогу себе этого простить.
Безропотно подала руку вернувшемуся за мной мужчине. И пускай она дрогнула во время соприкосновения наших ладоней, это не помешало расправить спину и поднять голову вверх, дойти так до козырька над входной дверью, а вот потом… Водитель перед тем как передать ценный груз с рук на руки, сжал мою ладонь ободряюще и сочувствующе. Ему меня жалко? Очередная волна страха накрыла мгновенно и коленки подогнулись. Мама недовольно поджала губы, и дёрнула моё резко ослабевшее тело на себя, заставив скользнуть вслед за ней в дом. Возможно, дорогая мебель, выполненная в тёмных тонах, светлые практически белые шторы, большие яркие люстры и должны приносить уют постояльцу, но меня только трясло. Мама молчала и целенаправленно вела на второй этаж. Она больше не считала нужным подбадривать, улыбаться и проявлять заботу. Лишь когда мы остановились перед дубовой расписной преградой, произнесла сухое:
— Смелее.
И даже ручку повернула, открыла дверь, показывая большое светлое помещение с двуспальной кроватью и прикроватным столиком, накрытым чуть ли не романтическим ужином, а потом… Как-то не ожидала такого от родной матери. Пора бы уже привыкнуть к этому, наверное. Но всё-таки толчок в спину и звук захлопнувшейся двери, выбили последние остатки моей силы воли. Глаза заметались в поисках выхода, руки лихорадочно дёргали за ручку. Напрасно.
«Бежать!» — казалось бы, спасительная, но такая несвоевременная мысль застучала в висках.
