— Погода подвела. Жаль. — А потом, окинув меня взглядом, добавил с нескрываемой насмешкой. — Что ж ты такая слабенькая оказалась, а? Думал мы посидим, поужинаем, поговорим.
Из глаз покатились слезы. Горькие, бесшумные. Не знаю, как это называется. Он отравил вином или в этих свечах наркотик, но я совершенно не владею собой. Такое же ощущение, как и тогда с начальником. Только Ксандр говорил, что насильником не является и всё вокруг было нереально, а этот иной… Смотрю, как мужчина вытаскивает прозрачный совсем неприметный фильтр из своего носа, как расстёгивает рубашку и внутри что-то умирает. Даже защититься не смогу!
На губах Михаила играет победная полная предвкушения улыбка и мои слезы только добавляют огня в его глазах. Мужчине определённо это нравится. Псих! Медленно расстёгнутая рубашка была небрежно сброшена на пол.Осознание того, что он не в первый раз так поступает с мирэ добавило ещё больше горечи. Все что оставалось — размышлять. Только что бы я ни придумала будет бесполезным, когда не можешь пошевелить даже пальцем и нет возможности позвать на помощь. Да и кому кричать? Маме, что привела в логово этого зверя? Или водителю, что молчаливо посочувствовал, и только. Смотрела на медленно приближающегося мужчину и внутри все кричало. Душевный протест был такой силы, что в другой ситуации я бы давно бросилась на противника с диким рыком и вцепилась в волосы. Михаил действовал неспешно, для меня словно время остановилось. Вот он поднял моё несопротивляющееся тело со стула и небрежно бросил на кровать. Как вещь… как тряпку…
— Приступим? — Задумчиво вопросил, плотоядно разглядывая моё тело.
Готова была молить только об одном. Пусть меня затянет на другую сторону так же, как и тогда в приёмной. Согласна замёрзнуть там навсегда. Готова склониться перед вечным холодом. Пусть спутником жизни станет одиночество. Лучше так, чем чувствовать, как огрубевшие пальцы очертили скулы, остановились на губах и видеть, как Михаил наклоняется к моему лицу. Могла бы, плюнула. Похоже, отразившийся в глазах страх его удовлетворил, потому что наклоняться он перестал и вместо этого довольно произнёс.
— Знаешь, как много у меня было таких как ты?
Не желаю представлять, скольким девушкам это чудовище испортило жизнь, издеваясь над ними.
— Вы все такие невинные сначала. Трясётесь, надеетесь оказать пустое сопротивление. Жадничаете, нехотя отдавая свою энергию. А мысленно стоните, как последние шлюхи!
Могу только скулить внутри себя от желания умереть!
Наверное, это мой предел. Теперь мне абсолютно всё равно — на маму, на Ксандра, работу и даже на гибель Игоря. Сейчас меня заботит только моя жизнь. И пусть не убьёт, но… Смерть всё же лучше. Умирая, не чувствуешь ничего, тебя просто нет больше. Нет обид и разочарований, нет желаний и порушенных надежд. Безграничная пустота.
Михаил сел на меня сверху, отрывая мою спину от кровати и снимая через голову кофту. Полюбовался открывшимся видом, провёл по контуру бюстгальтера, вызывая множество мурашек.
— Я решил. — Хрипло произнёс мужчина, дав ощутить твёрдый член, что упирается в живот через тонкую ткань брюк. — Сначала развлечёмся.
Шершавые ладони обожгли спину в тот момент, когда он легко справился с застёжкой. Поролоновые чашечки свободно сползли с груди, и мужские пальцы сильно сжали оба соска выкручивая. Слезы беспомощности и боли хлынули ручьём. Я уже не видела своего мучителя. Закрыла глаза, но ощущение сжавшихся на груди ладоней стало только ярче. Образ Михаила не спешил уходить из моей головы.
