Рома закатил глаза, потянулся к смартфону, чтобы набрать сообщение Соне, и заметил на себе любопытный взгляд. Голубые глаза симпатичной незнакомки рассматривали его без стеснения. Ему показалось, что он уже видел ее раньше, но он так и не вспомнил, где именно.
– Где этот изверг?! – раздался срывающийся женский голос. – Покажите мне его!
Рома увидел, как во двор вбежала женщина с темными растрепанными волосами. Под ее глазами виднелись темные круги, блузка торчала из брюк, а сумка слетела с плеча на локоть. Она перехватила его взгляд. Лисову померещилось дежавю: он уже видел такие глаза. Они смотрели на него с немым укором.
– Лисов, ублюдок! Ты убил моего сына! Ты, сволочь! – не успел Рома моргнуть, как женщина оказалась рядом. Она замахнулась на него сумочкой, ударила в грудь, по плечу, пыталась дотянуться до головы. Бросив сумку ему в лицо, она лихорадочно осмотрелась, как бешеный волк, вырвала у перепуганной пятиклашки букет. – Мой сын погиб из-за тебя! Я больше никогда его не увижу! – мать Егора отхлестала Рому букетом по лицу.
Розы цеплялись шипами за кожу, кололи и расцарапывали ее. Лисов выхватил у обезумевшей женщины букет и яростно взглянул на нее. Она притихла. Рома осмотрелся: все внимание устремилось к нему. Не хватало репортеров и блогеров. Он услышал звук защелкивающихся на запястьях наручников, тряхнул головой, отгоняя наваждение.
– Я его…не убивал, – сипло выдохнул он.
– Тогда кто же?! КТО ЭТО СДЕЛАЛ?! – Полоскова вцепилась тощими руками в его серую рубашку и затрясла, насколько хватало сил.
– Я не знаю, – Рома сглотнул, – но обещаю вам, что обязательно выясню.
– Что ты такое говоришь, тварь?
– Я говорю, – Лисов повысил голос, чтобы его слышали все окружающие, – что выясню, почему ваш сын прыгнул с крыши! Если ни вы, ни полиция этого сделать не можете, тогда я свое расследование устрою!
Он стряхнул с себя руки Полосковой так, будто они ничего не весили, и поправил рубашку. Его лицо кровило, словно он только что разбил головой зеркало. Рома выкинул раскуроченный букет через забор, хмуро взглянул на мать Егора, и ушел в школу под давящую тишину.
Пока проводили линейку, он торчал в туалете на втором этаже. Помыв лицо, Рома вытер его бумажным полотенцем, присмотрелся в зеркало. Его кожу словно порезали маленькими тонкими бритвами. Ранки саднили и чесались. Он заметил, как задрожал подбородок. К глазам подступили слезы. Лисов смахнул их, умыл лицо еще раз, чтобы скрыть волнение.
«Вот еще, – подумал он, – меня такая фигня до слез не доведет!»
– Так и будешь тут сидеть? – девчачий голос застал его врасплох.
В дверях туалета стояла невысокая девушка. Ее светлые волосы волнами ложились на плечи. На кукольном личике блестели ярко-голубые глаза. Она вскинула голову, разглядывая Рому, и он увидел ее вздернутый нос.
– Это мужской туалет, – сказал он.
– Ну ты же не писаешь, так какие проблемы? – она хохотнула, поправила рукой волосы. – Я пришла тебе помочь. Меня Светлана Александровна послала. Вот, держи, – Лисов взял антисептик, выдавил на руку, повернулся к зеркалу и растер гель по ранам. Кожу стянуло и защипало. Он поморщился. – Меня, кстати, Яна зовут. А твое имя вся школа знает. Рома Лисов, или Лис, ночной кошмар любого ученика.
– Что, тебя я тоже пугаю? – угрюмо глянув на нее, он вернул антисептик.
– Нет. Ты прикольный. Мне нравятся такие парни. Сразу хочется стать ближе, – Яна провела кончиком языка по нижней губе, странно взглянула на него.
