В его глазах заблестели слезы.
– Боюсь, пока нет.
У меня зазвонил мобильник. Мы оба – я и Эмиас – вздрогнули, я поспешно поднесла телефон к уху. Он посмотрел на меня с новой надеждой.
– Алло?
– Здравствуй, дорогая, – раздался голос Тодда.
Я взглянула на Эмиаса и отрицательно качнула головой.
– Тесс никто не видел, но выяснилось, что ее донимал звонками телефонный хулиган. – Мой голос почему-то сильно дрожал. – Полиция сделала реконструкцию событий – сняла сюжет, в котором восстановлены последние действия Тесс. Сегодня вечером его покажут по телевизору. Роль Тесс пришлось играть мне.
– Как так? Ты совсем на нее не похожа, – удивился Тодд.
Его практичный подход несколько успокоил меня. Тодда больше интересовали режиссерские ходы, нежели сам фильм. Наверное, он счел, что я на фоне стресса несу всякую нелепицу.
– Ну, мне придали сходство с Тесс. Некоторое.
Эмиас осторожно поднимался вверх по ступенькам к своей парадной двери.
– А письма от нее, случайно, не приходило? – спросила я. – В полиции говорят, незадолго до исчезновения Тесс купила почтовые марки.
– Нет, в ящике пусто.
С другой стороны, письмо могло попросту еще не дойти до Нью-Йорка.
– Я перезвоню тебе позже, ладно? Хочу, чтобы этот номер оставался свободным, на случай если Тесс позвонит.
– Как скажешь, – обиженно произнес Тодд, и меня порадовало, что он на тебя злится. Он был уверен, что ты вернешься домой, живая и здоровая, и тогда он первым как следует тебя отчитает.
Я отперла замок и вошла в твою квартиру. Прежде я бывала здесь раза два-три, не больше, и никогда не задерживалась на ночь. Полагаю, мы все испытывали облегчение от того, что квартирка тесная и нам с Тоддом волей-неволей приходится останавливаться в отеле.
Только сейчас я заметила, как отвратительно заделаны окна. Порывы ледяного ветра задували через огромные щели. Пропитанные влагой стены были холодными и мокрыми. Твои энергосберегающие лампочки разгорались невыносимо долго. Я включила отопление на полную мощность, но батареи прогрелись лишь в самой верхней части, сантиметров на пять. Интересно, у тебя более стойкий характер или ты попросту не замечаешь подобных «мелочей»?
Оказалось, что телефон выключен из розетки. И поэтому в последние несколько дней, когда я звонила тебе, на линии постоянно слышались короткие гудки, да? Хотя… нет, ты не оставила бы аппарат выключенным на все это время. Я попыталась унять грызущую тревогу – ты часто отключаешь телефон, когда пишешь картины или слушаешь музыку, пресекая нахальные попытки завладеть твоим драгоценным вниманием. Вероятнее всего, в прошлый раз ты просто забыла подключить его обратно.
Я принялась укладывать твою одежду в шкаф, радуясь охватившему меня привычному негодованию.
– Ради всего святого, объясни, почему ты не поставишь платяной шкаф в спальню, где ему положено быть? Здесь он смотрится нелепо!
Я впервые пришла к тебе в гости. У меня не укладывалось в голове, почему почти все пространство тесной гостиной занято огромным шкафом.
– Там у меня студия, – объяснила ты и расхохоталась. Студией громко именовалась малюсенькая спальня в полуподвальной квартирке.
У тебя много достоинств, и одно из них заключается в том, что ты быстрее других замечаешь сказанную или сделанную тобой глупость и первой успеваешь посмеяться над собой. Из всех моих знакомых только ты способна находить собственную нелепость по-настоящему забавной. К сожалению, эта черта у нас отнюдь не семейная.
