Шлюпка наша идёт самыми выгодными галсами против ветра. Нам никто не мешает, и мы никому не представляем угрозы. Запредельное чувство свободы и простора! Есть, правда, одно неудобство: нужно быть предельно собранным и моментально реагировать на шалости ветра. Но, куда там! Сплошная эйфория, петь хочется! Если бы умел!
Для поддержания скорости я натягиваю фок-шкот, что-то похожее делает моряк с кливер-шкотом. Выдерживаю пока ветер равномерен. Но, вот, словно плевок воздухом, мачта с парусами клонится к воде. Для выравнивания отпускаю шкот, подворачиваю рулём, а матросы невольно наклоняются в противоположную сторону. Мачта выпрямляется, шлюпка замедляет ход.
Снова потихоньку выбираю (натягиваю) шкаторину, снова рулём подставляю паруса к ветру, паруса перестают трепыхаться, натягиваются, распрямляются, и шлюпка снова увеличивает ход.
Работа с ветром напоминает игру в «кошки-мышки», где роль кошки принадлежит ветру, ну, а мышки – мне. Каково ощущение? Радость! И одновременно напряжённость на мажорном фоне. Запах воды пьянит – его ни с чем не спутаешь.
Дальше идти на выход из бухты мне не требовалось. Там туда-сюда ходили пассажирские катера и паромы. Кроме того, я понимал, что мы катаемся контрабандой и, в принципе, мне может за самовольство здорово попасть. Я же ни у кого разрешения не спрашивал.
Пройдя траверз Голландии, решил повернуть опять к Инкерману, и идти с «форсом» по ветру. Поворот нужно было делать медленно, чтобы ветер резко не забрал фок-парус или вообще отпустить фок-шкаторину и работать только рулём. Но я этого не знал…
Очередной, уже бессчётный удар ветра в парус. Я привычно с небольшим натягом отпускаю шкот, но трепыханья паруса нет. В чём дело? Рулём поворачиваю парус к ветру, но уже поздно – мачта продолжает медленно клониться к воде. Командую:
– Всем на противоположный борт!
Шлюпка выпрямляется и резко вдоль оси поворачивает уже на другой борт. Кто-то из матросов пытается быстро перебраться опять на другой борт, но… поздно. Шлюпка переворачивается вместе с нами. Прыгаем в воду.
В голове у меня сумятица: я не был готов к такому событию, и не знаю точно хорошо ли все умеют плавать.
Шлюпка перевернулась килем вверх, парусом вниз и… не тонет. Понимаю, что внутри шлюпки воздух. И это всего-то?! Немного успокоился. Плаваю я хорошо. Вижу, что моряки держатся за шлюпку. Соображаю: надо посчитать. Считаю. Пять плюс я – шестой, а было семь. Уже, вытянув руку из воды, считаю. Опять – шесть. Кричу, что есть силы:
– Кто умеет плавать и нырять – ищите!
Почти все, и я в том числе, ныряем вокруг шлюпки. От волнения сердце выскакивает. Ну, всё, думаю, кто-то ударился о шлюпку или мачта его стукнула?
Проходит целая вечность, а седьмого нет. Уже устали нырять, да и вода не очень прозрачная. Что делать? По себе знаю, сколько человек может не дышать. Значит, утонул?!
Вам не передать мою тревогу. Моряки тоже вытаращили глаза. Все смотрят на меня. А я такой же «опытный» парусник, как и они.
Через какое-то время спокойно у борта шлюпки показывается радостная голова седьмого, который чуть ли не поёт:
– Выдернул я его всё-таки!!
– Кого? – спрашиваю я.
– Да, нагель, чтобы мачта за дно не зацепилась, когда буксировать шлюпку будем к берегу.
Тревога сменилась радостью: а мы в суматохе не догадались заглянуть под шлюпку.
Только кто-то из матросов буркнул ему:
– Мог бы подождать, пока нас лейтенант не посчитает.
