Второй этаж в коем оказались гости, по всему был хозяйственным, несколько печей, длинных столов и множества перегородок. Сновала, кто с тыквами и репами, кто с бараньими да куриными тушами, челядь, сбиваясь с ног, ведь сегодня ртов им прибавилось, а в воздухе витал неизменный запах готовки. Добротная, но уже почтенная от годов деревянная лестница, от поступи хозяина взвывшая протяжным скрипом, вела выше, в большой просторный чертог множества факелов, покамест не горящих за ненадобностью, завешанный гобеленами, охотничьими трофеями в виде голов: лосей, волков и медведей, и огромного камина в голове стола, застеленного скатертью, множества стульев.
– Располагайтесь! – барон хотел было подняться выше наверняка в свои покои, но задержался ведь гостья здоровенная мечница прошествовав к камину в её рост отличной клади, пристально разглядывала портрет над ним!
Высокий статный юноша благородных кровей в черном дублете широких плеч, твердо очерченного гладко выбритого подбородка и ясных глаз с убранными в тугой хвост светлыми волосами стоял, чуть светясь улыбкой, опустив руку на плечо красивой женщины открытого лица распущенных темных волос восседающей на кресле в белом платье, явно отяжелевшей в пояснице радостью скорых родов! Столько счастья было в глазах обоих, лики просто светились!
– Отец твой? – Алира признаться приметила как глазу был приятен мужчина по всему воин не последний, да и собой хорош! – Вот и брал бы с него пример! А то округлился во все разы дальше только лопнуть!
Хорш уже сидящий за столом смежил горестно глаза! Бусинка всё также на плечах поверх морд медвежьих обретающаяся, цапнула коготками за ухо, а Элиот смерил дочь клана суровым взором дескать язык у тебя врагу не пожелаешь!
– Нет! Не отец! Я! – продолжив подъем понурив голову ответил Руд. Заставив Алиру ошарашенно почесать затылок в отместку щипнув бусинку!
Тот самый местный священник тоже с ними поднявшийся в гостевой зал, махом руки подозвал к себе. Ныне едва приметив грамоту с печалью чистоты, лично заверенной в сургуче перстнем судьи-жрицы пресвятой, он в корне поменял отношение к варварам. Да и их желание помочь с лихом не иначе ведьмой злобной или упаси создатель других тёмных миров исчадием, детей крадущим, знатно, осветили добром его сердце. Не последнюю роль в благожелательности его, сыграла, по-видимому, и та беседа с бусинкой!
– Руд! Наш славный барон! Изменился опосля трагедии! Вот уже как три зимы создатель прибрал к себе его супругу, так и не осилившую роды! У барона доброе сердце коим он страстно любил Аннис, но он страдает, и даже молитва не может скрасить его горе! Только вино, только забытие! – от отповеди священника Алире захотелось откусить себе язык! Нет, она как пристало была наслышана в том же клане о беспутстве сильных мира сего в землях чуждых, отринувших веру предков создателем заменив! Про грязь городов, церкви изуверства и черствые души, не раз купцы да редкие гости за Клыками рока баяли во языцех о похотливых вождях ни одной юбки не пропускающих, про оброки невиданные, но сегодня ей попался другого сорта властитель, не глухой, судя по любви кметов к народу, все сердце отдавший, как и престало одной деве, незнамо за что творцом обездоленный!
Меж тем в зал прибыли слуги да растопили камин, часть челяди подала тарелки, несколько кувшинов, кубки, явно серебряные, по весу смекнула мечница примеряясь сколько можно будет в кошель натолкать. Повелением объявившейся экономки по всему расправившейся с хозяйственными делами, внесли уже идущего паром кабанчика да закуски! Воротился барон Руд, но уже в дублете поверх белой рубахи в четверо против того, что был на картине!
