Размышление о русской смуте - страница 11

Тушинский лагерь, отстроившийся в большой город, напоминал и Содом, и Вавилон. Ежедневно в течение двух лет в нем шел бесконечный пьяный разгул и разврат, пир горой, бойкая торговля, грубые развлечения вперемешку с казнями и истязаниями пленных. Лагерь Болотникова, до этого осаждавший Москву, угрожал только смертью и вызывал в ответ решимость к сопротивлению. Тушинский лагерь своей широкой вольной и буйной жизнью манил к себе людей из голодной осажденной Москвы, соблазнял на измену. Этим тушинский лагерь являл собой еще одну черту антихриста, его мощное оружие – соблазн красивой жизнью, соблазн избежать трудов и скорби правого пути ценой измены. И этот соблазн грехом действовал более эффективно, чем прямое насилие болотниковцев, которое сплотило многих вокруг царя Василия. Тушинский соблазн размыл это национальное единство. Многократные измены обесценили не только присягу, но и всякое честное слово, уничтожили взаимное доверие и, соответственно, подорвали веру в правоту защищаемого дела, сделали правду и ложь понятиями относительными, находящимися в зависимости от личной выгоды.

На этом историческом фоне особое значение приобретает героическая оборона Троице-Сергиевой Лавры (1608 – 1610). Это не столько оборона ее от поляков (из 16 тысяч осаждавших поляков было 2–3 тысячи, столько же запорожцев, остальные свои изменники), сколько подвиг верности крестному целованию, прямому и честному житию по-Божии, а не по-тушински, по-христиански, а не по-воровски. Поэтому оборона обители прей. Сергия имела такое отрезвляющее значение на многих заблудших русских людей, а верных вдохновила на продолжение белой борьбы со смутой.

Стоит упомянуть о крайне двусмысленной роли, которую играл в тушинском лагере митрополит Ростовский Филарет (в миру Федор Никитич Романов). Захваченный в Ростове и приведенный в тушинский лагерь, он был провозглашен самозванцем «Патриархом». Два года, вольно или невольно, он играл эту постыдную и антиканоническую роль тушинского патриарха при живом законном патриархе Гермогене. Совершал службы, поминал царя «Димитрия» и окормлял тушинскую «братву». Пребывание в тушинском лагере укрепило старые связи Романовых с этим движением, что впоследствии очень пригодилось при избрании Михаила Романова на царство, – именно бывшие тушинцы сыграли при этом решающую роль. С 1610 года Филарет входил в состав тушинского посольства к королю Сигизмунду, которое было задержано по случаю военных действий. Он пробыл до 1618 года в польском плену, искупая этим свои старые грехи.

Тушинское движение, имея своего «царя» и даже «патриарха», было полной имитацией православного царства. Оно объединяло широкую коалицию из всех слоев русского народа: от родовитых бояр (Трубецких, Голициных, Романовых, Шаховских) до казаков и холопов. Тушинский вор отнюдь не был марионеткой в руках иезуитов, орудием польского короля. Благодаря широкой поддержке со стороны русских, он мог себе позволить большую самостоятельность в политике и не собирался вводить церковную унию или присоединяться к Польше. Поэтому весной 1610 года король Сигизмунд окончательно отказался от его тайной поддержки и призвал всех поляков из лагеря самозванца вернуться в стан короля.

Однако большинство панов, начиная с воеводы Мнишка и его дочери Марины, отказались подчиниться этому приказу и остались с вором в качестве его помощников. Посольство, отправленное из тушинского лагеря к королю Сигизмунду, выступило против польской интервенции, осады королем Смоленска, т. е. за национальную независимость и территориальную целостность России. После начала военных действий со стороны Польши тушинцы воевали с королевскими войсками, поддерживая и первое земское ополчение Ляпунова (1611) и второе ополчение князя Пожарского (1612).