Разрешаю себя ненавидеть - страница 2

Моя комната скорее походила на страницу какого-нибудь каталога по дизайну, в общем, так и было – когда мама дала мне журнал по дизайну, я пролистала его, выбрала одну страницу и ткнула в нее пальцем. Через 3 недели моя комната стала такой, как теперь. Хотя, нет, теперь она намного более уютная, потому что я наконец обрела себя. Как ты понимаешь, обрела я себя, когда в моей жизни появился Ирвинг.

В моей комнате было все, что только могла хотеть обычная девушка – свой огромный шкаф, просто исполинских размеров кровать, как говорила мама, для того, чтобы у меня на ночь оставались подружки. Трюмо, в которое я почти не находила, что поставить, так как не очень интересовалась косметикой. Как говорила мне Рашель, это потому, что я имела слишком смазливую внешность, чтобы даже думать о косметике. Тогда мне так не казалось. Я была просто я, но ничем не отличалась от других. Все потом изменилось, когда в моей жизни появилось много неизвестных до того времени слов – ненависть, страсть, страх, любовь, ревность. И именно в перечисленном мною порядке. Моя жизнь в то лето была таких же цветов, как и комната – серо-бордовых, с редким вкраплением лимонного.

И в этой части этажа была лишь еще одна комната, столь же большая и с красиво отделанной ванной, и находилась она почти напротив моей, между дверями было два метра. Потом я ужасно этому радовалась, когда конец лета принес отцу горе, а всей нашей семье – неожиданные изменения.

Это был мой этаж. Это была я.

Третий этаж родители оставили для себя. Одна из комнат была полностью переоборудована мамой под свой гардероб. Для другой, шикарной ванной комнаты, она выбрала средиземноморский стиль, спальню же превратила во французский будуар, отец против этого ничего не имел. И еще одна комната пустовала – на случай, если вдруг к нам нагрянут неожиданные гости. Их было четверо – дедушка и бабушка с маминой стороны и отец папы со своей «девушкой», как он ее называл, которой, кажется, в то время исполнилось 60. В одно и то же время они никогда не приезжали, так как не очень любили друг друга, а если бы такое случилось, лишние комнаты на нашем этаже всегда были в их распоряжении.

И еще оставалась отдушина для нашего отца, место, где нам бывать очень редко разрешалось – цоколь, в котором отец сделал для себя бильярдный стол, бар и кинотеатр. Мы могли попасть туда лишь в случае, когда отец устраивал дружески-семейный просмотр кинофильмов. Всегда это было в воскресенье, когда после церкви к нам приходили в гости папины коллеги со своими женами, они же мамины подруги, и их дети, уже по умолчанию наши друзья. Маленький город, тут дружили все и вся. Именно потому я смогла сдружиться с самой красивой и популярной девушкой города и школы – Рашель Фланер, слишком много таких воскресений мы проводили вместе. Мы не общались с ней постоянно, но если Рашель высмеивала почти всех в школе и могла себе позволить командовать, то со мной такого не происходило. Насколько знаю, многие ее подруги тогда ревновали Рашель ко мне. Моими более постоянными друзьями были соседка Вокс или же ее брат Лендон. И она, как многие, была дочерью коллеги отца. Менялись лишь статусы, но отец дружил со всеми. Да с кем он только ни дружил! Часто бывало так, что каждый вечер недели был у нас расписан. В понедельник приходили простые рабочие, с ними отцу не приходилось умничать или важничать; они играли в бильярд, а потом папа развозил по домам тех, кто слишком уж перебрал. То же самое бывало и во вторник. В среду и четверг, в основном, бывали родители моих одноклассников, в пятницу – кто-то из профсоюза, в субботу – прорабы и их семьи. А вот воскресенье – день самых важных членов общества нашего города. И ко всем отец относился одинаково, но я, наверное, была единственным человеком в мире, который догадывался, что любимыми днями для него были именно понедельники и вторники. Тогда ему не приходилось напрягаться. Еще он любил часто звонить Этвудам, узнавать как у них дела. Мама, как я понимаю, тоже была в хороших отношениях с миссис Этвуд, так как с ней, единственной, делилась своими секретами выпечки. Рассылая нас на лето по разным лагерям или к дедушкам и бабушке, они часто встречались между собой. Таковым был для родителей отпуск. Когда-то я ревновала, думая, что дети Этвудов тоже с ними, но, как оказалось, они тоже отсылали своих детей на отдых в деревню.