И тут я услышала приглушённый звук двигателя где-то позади нас, он становился громче с каждой минутой. Погасший огонёк надежды стал разгораться с новой силой. Я обернулась. В заднее стекло я увидела свет одной фары, который стремительно приближался – нас нагонял мотоцикл. Эд тоже обернулся и сказал:
– Если собралась кричать и звать на помощь, то не утруж-дайся. Он не услышит тебя. Сиди спокойно, мы приедем через пять минут, – я взглянула на него. Теперь, в бездонной синеве его глаз я видела затаившихся монстров, ждущих, чтобы им позволили выйти наружу.
Мотоцикл, нагнав нас, пролетел мимо и скрылся из виду. Звук двигателя становился всё тише, пока я, наконец, совсем не перестала его слышать. Эд смотрел на меня, закусив губу, я боялась, что он снова начнёт целовать меня или заставлять гладить его ширинку, но вместо этого он холодно сказал:
– Так, слушай меня внимательно, девочка Лиза, и тогда обещаю, буду с тобой нежен, – он замолчал, а через секунду добавил то, от чего меня замутило, – если смогу. Мы сейчас пойдём в отель, там будут люди, и не вздумай выкинуть какой-нибудь номер. Поняла меня?
– Да, – тихо ответила я.
– Не строй из себя невинность. Всем на тебя плевать. Ты одета вызывающе, как проститутка. От тебя пахнет алкоголем. Никто не поверит тебе. Уяснила? – он смотрел на меня нетрезвым взглядом.
Я кивнула, и тут машина остановилась.
Он перегнулся через меня и открыл дверь, сразу стало зябко от ледяного ветра.
– Иди! – приказал он, и я буквально вывалилась наружу. Ноги стали ватными и, с трудом удержав равновесие, я замерла, обхватив себя руками. Силы разом оставили меня, а вместе с ними ушли все чувства. Мне было всё равно.
Возможно, мне следовало скинуть туфли и броситься наутёк, но я понимала – бежать некуда. Поселок раскинулся в долине между двух высоких гор, покрытых непроходимым лесом, и состоял из двух улиц, расположенных через реку друг от друга. На одном берегу стояли одинаковые трехэтажные гостиницы, а на другом находились рестораны и магазины. Зимой, когда начинался горнолыжный сезон, даже ночью тут бывало многолюдно, но сейчас на парковке перед отелем я не заметила ни души.
Эд задержался в машине, отдавая распоряжения водителю. Влажный воздух с реки приносил запахи зимы, а пронзительный ветер заставлял дрожать от холода. Мои руки покрылись гусиной кожей, а зубы выбивали жалобный ритм. Наконец Эд вышел из машины.
– Да ты же совсем замёрзла, – он подошёл ко мне и, сняв пиджак, уже во второй раз за ночь надел мне его на плечи.
На мгновение мне показалось, что я увидела в нём того милого парня из клуба, который обещал защитить от любых опасностей, но мне не стоило обольщаться. Пиджак был просто пиджаком, а Эд – богатым молодым подонком, который намеревался сделать со мной что-то ужасное.
– Сейчас же идём внутрь, а то заболеешь! Надо заказать тебе горячего чая в баре, – сказал он строго и взял меня за руку.
Я хотела выдернуть ладонь, но он сжимал её крепко и тянул за собой. Мы зашли в отель через стеклянные автоматические двери.
Я увидела ярко освещённый холл с куполообразным сводом и люстрой, похожей на гигантский вилок цветной капусты. Из колонок на стенах лилась спокойная музыка. Справа от нас расположилась длинная стойка ресепшена. За ней со скучающим видом стоял сонный парень лет двадцати. Он лишь мельком взглянул на нас, дежурно улыбнулся и отвернулся. Эдуард всё ещё держал меня за руку и увлекал за собой мимо стойки по широкому коридору, где были расставлены кресла и диванчики с обивкой из светлой кожи.
