– Ты это только что сочинила? – Паша почесал затылок.
Мимо прошли, с любопытством глядя на нас, несколько девочек-одногруппниц. Я дождалась, когда они поднимутся по лестнице, и прошептала:
– Нет, клянусь!
Это было странно, но он разразился смехом, судорожно втягивая в себя воздух, и я испугалась, не понимая, то ли ему медицинская помощь требуется, искусственное дыхание там всякое, то ли пора психиатра вызывать.
– Ты чего?
Паша вздохнул.
– Все! Ничего, прости. – Он вытер выступившие от смеха слезы. – А сейчас нельзя съездить к дяде? Я обещал заведующему кафедрой, что сегодня закрою все долги. Мне давали отсрочку.
– Нет, – я яростно замотала головой, – у меня же учеба.
– И что? – В его взгляде читалось искреннее удивление.
– Нет! Не могу! Нет! – запричитала я.
Я и так уже опаздывала, что противоречило моему первому внутреннему правилу. А не пойти совсем – значит нарушить второе, строжайшее из всех правил: никогда не пропускать занятия.
– Странные вы, зубрилкины, – обиженно сказал парень.
– А вы все одинаковые – те, кому я курсовые делаю. Как стрекоза из басни Крылова: в последний момент спохватываетесь, что веселье закончилось и что пора уже и шевелиться. И работа всегда вам нужна «побыстрее да вчера»!
– Ты, вообще-то, меня только что опрокинула – не выполнила в срок заказ, за который бралась, зная условия, – напомнил Паша, – а еще стоишь и меня тут отчитываешь. Вот зануда!
От возмущения я ткнула себе пальцем в переносицу – так я с грозным видом поправляю очки, но сейчас их на месте не оказалось, что парня очень повеселило. Он снова улыбнулся, но теперь уже добродушно.
– Простите, – смутилась я, – то есть прости. Сама виновата, а на тебя наехала. Если вопрос стоит ребром, отпрошусь, и мы вместе съездим и распечатаем твою курсовую еще.
Ведь мне очень нужны эти деньги. Просто позарез.
– Ладно, Настя, – отмахнулся он, – иди-ка ты на свою учебу. Придумаю я что-нибудь, не в первый же раз. В крайнем случае твою историю расскажу. Про необыкновенные приключения в луже.
– А как же работа?
Паша шмыгнул носом, и пирсинг забавно колыхнулся.
– Скажу, что завтра сдам.
«Но деньги-то мне нужны сегодня!» – мелькнула тревожная мысль.
– Я тебе ее сегодня принесу, хорошо? Только скажи куда.
– Запиши мой телефон, – согласился он.
Когда я записывала в свой старенький телефончик его номер, подбежала Оля Еремеева, моя подруга и соседка по общежитию.
– Привет! Ой, смотрю, вы с Пашей уже познакомились. Все нормально? Передала ему работу?
Мы с парнем переглянулись.
Как раз Ольга и находила мне заказчиков с тех пор, как я взялась за это грязное дело. Она была связующим звеном между теми, кто полностью отдавал себя учебе, и теми, кто ходил в универ тусоваться с приятелями и хвастаться нарядами.
– До связи! – махнула я Паше и потащила подругу прочь.
– Ты куда? – Она остановила меня рывком. – Все идут в трехсотую.
– Это еще зачем? Мы в другой аудитории, – удивилась я.
– Лекции по техмашу пока будут совмещенными! – Олька сверкнула глазами. – Все группы потока будут слушать лекции вместе в той огромной аудитории.
Вид у подружки всегда был довольный, словно ее пьянила сама жизнь. И сам факт того, что мы существуем, а вокруг нас происходят всякие поразительные вещи, тоже будто заставлял ее без конца улыбаться. И тут не было ничего странного, ведь это не она плавала в луже задницей чуть ли не перед всем универом. С чего ей было грустить?
