Она взъерошила густые волосы, с любовью провела ладонью по его лицу, усыпанному веснушками, заглянула в заспанные зеленые глаза и поцеловала его с неизменной страстью, которая с годами, казалось, становилась только сильнее.
– Не могу я болеть и опаздывать, иначе меня уволят.
– Юлька, да пусть уволят! Будем с тобой свободные, как ветер, – он снова увлек Юлю в кровать. Объятия и поцелуи становились все настойчивее, и Юле пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы оторваться от Юры.
– А жить мы на что будем, дурачок? – Она не прекращала улыбаться. Рядом с ним она всегда улыбалась.
– Сколько нам нужно для счастья, Юльчик? Я буду рисовать картины, а по вечерам петь в переходе, а ты…
– А что я? – Юлия пытливо заглянула в Юрины глаза.
Она бы все на свете отдала, чтобы ей не приходилось уходить. Чтобы быть рядом с ним каждый день, каждую минуту. Но Юрий принадлежал к тому типу мужчин, что будут воспевать свою женщину, вписывая ее имя в вечность, и при этом вполне способны заморить ее голодом.
– Юль, я кое-что придумал! – веснушчатое лицо Юрия зажглось. – Если выгорит, тебе не нужно будет вообще работать. Я буду тебя баловать, одевать в лучшие одежды, возить на Мальдивы. И ты будешь гонять всех этих стюардесс как захочешь.
– Что ты задумал? – В голосе Юли звучало беспокойство. Предыдущие Юрины попытки заработать денег оканчивались плачевно. – Не придумывай, Юрка, моей зарплаты вполне хватает. Я счастлива с тобой, не нужны мне одежды и Мальдивы.
Голос Юлии внезапно дрогнул. Что на нее нашло? Они же не впервые обсуждают эту тему.
– Ни о чем не беспокойся, в этот раз все будет не так, вот увидишь, – поспешил заверить ее Юра. – Все, иди, а то и правда опоздаешь и тебя уволят до того, как я стану миллионером. Я буду скучать. Хочешь, встречу тебя с букетом в аэропорту?
– Не хочу, – покачала головой Юля. – Просто будь дома, когда я приеду.
И, еще раз поцеловав Юру и глубоко вдохнув – перед смертью не надышишься, – она вылезла из кровати и направилась в душ.
Спустя полчаса она была готова к выходу. Сонный Юра, одетый лишь в спортивные штаны, отчаянно зевал, стоя у входной двери, и готовился ее проводить.
– Ты просто ожившая эротическая фантазия, – ухмыльнулся он. – Когда ты в этой униформе, мне хочется стать пилотом и закрыться с тобой в кабине.
Он снова привлек Юлю к себе и поцеловал. А она ему ответила, чтобы запомнить этот поцелуй и сегодняшнюю ночь на несколько дней. Затем открыла двери, вышла на площадку и нажала кнопку вызова лифта.
Пока кабина не приехала, они с Юрой не сводили друг с друга глаз, одним взглядом говоря намного больше, чем словами. Она вошла в лифт спиной, все так же не разрывая взгляд с любовью всей своей жизни. Не двигаясь с места, она ждала, пока дверцы закроются, отрезая ее от любимого человека.
Спустившись, Юлия медленно вышла во двор, чувствуя, как с каждым шагом ее сердце начинает стучать все медленнее. Села в машину, завела двигатель, отъехала от дома, стараясь не оглядываться. Повернув за угол, она проехала еще несколько кварталов в темноте, которая начинала потихоньку рассеиваться. Словно заспанный художник уже достал свою палитру и начинал разводить черничную краску ночи розовыми и оранжевыми мазками.
Доехав до вокзала, Юля вышла и поспешила к камерам хранения. К ячейке, которую уже долгое время считала своей.
Вокзал еще спал. Редкие прохожие вяло искали свободные такси, двое полицейских курили возле крыльца, уборщица устало елозила не менее уставшей тряпкой по полу. На Юлю никто не обратил внимания, и ей снова повезло: ее ячейка была не занята. Почему-то ее никто никогда не занимал.
