Aureus ~a, ~um, прич.
1. покрытый золотом, позолоченный
Я, широко шагая, иду через турнирный зал, направляясь в сторону шестого ангара. Мне надо спешить: я потеряла драгоценные минуты, выталкивая из шлюза труп отца. Коридор, напоминающий ход пещеры, нависает надо мной холодным мрамором и сталью. Станция достаточно велика, чтобы вместить три района – Нижний, Центральный и Высший, но турнирный зал затмевает великолепием все строения Станции, за исключением королевского дворца. Турниры наездников – единственный вид спорта, одобренный и королем, и церковью, а турнирный зал – оплот увеселений и свободы, одно из немногих мест, куда охотно пускают простолюдинов тратить креды и заполнять трибуны.
Я прибавляю скорость, сворачивая влево, к шестому ангару, следуя на свет оранжевых фонарей в виде ангелов. Как легко, должно быть, живется знатным людям, если они могут тратить время на изготовление таких красивых светильников. У них полно еды и лекарств, хватает, чтобы лечить даже самую легкую простуду, в то время как конца красной оспе, терзающей всех остальных, не предвидится. На моих щеках горят оспины – болезнь я подхватила давно и выжила чудом. А вот лицо отца было до ужаса гладким. Благородным господам не приходится выживать. Они сами решают, кто останется жить, а кто нет.
Герцог – глава Дома, обладатель высшего родового титула. Ему напрямую подчиняются несколько лордов, а этим лордам – многочисленные бароны, которые держат нас, всех остальных, в нищете и во власти аристократии и ее несметных друзей. Они и решают, кто будет жить, получив белковый паек, а кто умрет.
Но на этот раз решение приняла я. Отныне только мне решать, где и когда я лишусь жизни.
И произойдет это в седле боевого жеребца.
Я бросаю взгляд вверх, на великолепные стяги благородных Домов, развешанные по турнирному залу: фиолетовый с золотом дракон правящего Дома, Дома Рессинимусов, выделяется среди остальных. Болельщиков к ангарам не подпускают, но небольшая группа как-то проскользнула сюда и ждет с тепличными цветами в руках, блокнотами для автографов – настоящими, из дорогостоящей бумаги, – и неподдельным, ничего не стоящим фанатизмом, – когда мимо пройдут их обожаемые наездники.
– Кто это? – шепчет девушка, глядя на меня.
– Наездница Отклэров, – объясняет мужчина рядом с ней. – Единственный Дом, который носит такой яркий белый цвет, – это Отклэр.
– Но… она же девчонка. Я думала, на их жеребце ездит герцог Отклэр.
Ее собеседник качает головой.
– Теперь за них выступает леди Мирей Ашади-Отклэр. А герцог вышел из игры еще три года назад. После травмы головы на прошлом Кубке Сверхновой…
Я отключаюсь от них так же легко, как убавляю громкость виза. С угасающего виза на запястье умирающего отца я связалась с этой «леди Мирей» и сообщила, что ее поединок откладывается на тридцать минут. Она последнее, о чем мне предстоит беспокоиться.
Езда на роботах-мехах – занятие для чистокровной знати, для обучения которому создана целая академия. Сами роботы, или, как их обычно называют, боевые жеребцы, – точно настроенные и чрезвычайно сложные машины, работу которых можно нарушить одним неверным движением. Хотя я столько раз смотрела турниры на экране, мне наверняка предстоит сделать сегодня множество неверных движений, которые и приведут к моей смерти.
