– Если он тоже заглянул в интернет и внял совету, мне точно хана, – сказала я.
– Но почему?
– Потому что они найдут портрет, парень даст описание моей внешности, и на этом моя жизнь на свободе закончится.
– Тот самый случай, когда неброская внешность была бы предпочтительнее. Думаешь, он вызовет полицию?
– Нет, – немного поразмышляв, ответила я, довольно ярко представив парня в майке-алкоголичке. – Мне показалось, что полицейские не пользуются у него симпатией.
– Отлично, значит, у нас есть шанс.
– Нет у нас шансов, если ты о том, чтобы его найти. Я же не могу дать объявление: «Просьба нашедшего пакет с портретом работы Пикассо обратиться по телефону…»
– Почему не можешь?
– Потому что тем самым признаю: портрет стащила я. Конечно, нормальному человеку в голову не придет, что портрет в пакете – большая ценность. И это тоже скверно. Чего доброго, выбросят на помойку.
– Ну и фиг с ним, – прошипела Олеська.
– С ума сошла? Это Пикассо. Хорош мировое наследие разбазаривать.
– Видели мы эти портреты. Без одной жуткой рожи мир как-нибудь обойдется. А ты моя подруга и всяко мне дороже…
– Спасибо, конечно, но портрет надо вернуть владельцу.
– Как, скажи на милость, если не давать объявление? А парня ты хорошо запомнила? Узнать сможешь?
– Наверное. Слушай, он в ВДВ служил, у него на плече была татуировка.
– Вот! – взвизгнула Олеська. – У них в нашем городе наверняка есть какой-то сайт или группа в соцсетях. Где-то они тусуются. Мы твоего отважного героя одним махом найдем.
Идея показалась стоящей, Олеська метнулась к компьютеру, я взялась за мобильный. Группы обнаружились довольно быстро, но нас подстерегало разочарование: среди фотографий, в большом количестве выложенных здесь, никого похожего на парня с остановки не нашлось. Подсознательно я была настроена на удачу, и разочарование оказалось болезненным.
– Может, он не из нашего города? Пятнадцатый автобус идет к вокзалу… Вот засада… Он, может быть, из области или вообще издалека…
– Это вряд ли… – вздохнула я. – Тогда у него с собой были бы вещи.
– А их не было?
– Фиг знает. Чемодана точно не было, а вот рюкзак – запросто. Если он бросил его на скамью, я бы вряд ли обратила внимание… Мы смотрим группы в соцсетях, – начала размышлять вслух я. – На самых часто посещаемых парня нет. Предположим, он не любитель тусоваться, но хоть раз засветиться должен, если с приятелями все же встречается.
Олеська кивнула, выжидающе глядя на меня, а я продолжила:
– Значит, поиск должен быть векторным.
– Это как?
– Проверим всех, кто засветился. Все фотографии в их архивах… Но на это уйдет черт знает сколько времени…
– Это точно, – приуныла подруга.
Мысль часами разглядывать бравых вэдэвэшников пугала куда меньше тюремного заключения, но я боялась, что полицейские придут за мной раньше, чем поиски принесут результат.
– Давай тогда сами объявление дадим, – предложила подруга. – А что? Так и напишем: «Молодого человека, спасшего девушку от хулиганов на остановке такого-то числа и во столько-то, просьба позвонить этой самой девушке». И номер телефона.
– Идея отличная, но если мы в этих группах его не нашли, то, скорее всего, он туда и не заглядывает.
– А мы дадим описание твоего парня, глядишь, кто-то вспомнит и ему позвонит. Ну а он тебе.
– Ладно, – согласилась я. – Пиши объявление.
– Ты мне сначала описание дай.
Оказалось, что это совсем не просто. Герой маячил перед внутренним взором, но описанию не поддавался. Высокий, крепкий, это понятно. Волосы… скорее, темные… уж точно не блондин… Глаза… большие, маленькие? Нормальные. А вот выражение этих самых глаз вызывает у разумных женщин беспокойство. Говоря по-простому, и хочется и колется, потому что догадываешься: выйдет тебе знакомство с ним боком. Но как такое в объявлении напишешь? Цвет глаз я не помню, но вряд ли карие. Нос тоже небольшой и немаленький… И что у нас получается? Слезы, а не описание.
