Разведка. «Нелегалы» наоборот - страница 35

С другой стороны, всё это могло быть не системной схемой, а всего лишь совпадениями, вытекающими на личных знакомствах. Например, про Треппера мы знаем, что он был польский еврей и «в апреле 1924 г., имея на руках вполне приличный паспорт… отправился в Палестину»[205]. Так ведь и Шифра Липшиц – польская еврейка, которая вместе с родителями оказалась в Палестине ровно в то же время, когда там оказывается Треппер (тогда ещё не разведчик РУ РККА, а молодой коммунист-идеалист). Больше того, в теории, Липшиц и Треппер могли пересечься и в начале 1930-х во Франции. Напомним, что Шифра приехала туда на учебу в 1932 г. И Треппер был там с 1929 по тот самый 1932 г.[206] и мог быть знаком не с Шифрой, так с её мужем Нино.

По состоянию на 1938 г. могла бы сложиться, например, такая линейка причинно-следственных связей: Нино погибает в Испании; Шифра завербована НКВД и едет в Польшу через Францию; Треппер к тому моменту вновь во Франции (а перед отъездом туда в РУ РККА ему говорят, чтобы он не удивлялся, если в парижских отелях он увидит знакомые лица: «в сторону Испании идёт большое движение»[207]); Треппер узнаёт в Шифре старую знакомую по Палестине или вдову старого знакомого по Франции; Треппер слышит от Шифры рассказ о сложностях с партбилетом; Треппер даёт Шифре в помощь своё доверенное лицо, «товарища Ину». Возможно? Да! Вероятно? Вполне!

Как бы то ни было, как в своё время писал Ленин о Герцене, «узок круг этих революционеров». Вот и те, кто в 1920–30-е гг. был вовлечен в работу центрального аппарата Коминтерна, разведуправлений ВЧК-ГПУ-НКВД и РККА, на самом деле исчислялись всего-то несколькими сотнями. В этом смысле не обязательно за всем взаимодействием Коминтерна и обеих главных государственных разведок Советского Союза всенепременно видеть одну «руку Москвы». Эти люди попросту могли быть друг с другом знакомы и оказывать друг другу дружескую, а не межведомственную помощь.

Но перейдем от предположений к фактам. Вернёмся к тому, что в Испании Шифра Липшиц соглашается с предложением НКВД выдвинуться в Польшу.

Как следует из материалов РГАСПИ, в августе 1938 г. из Испании через Францию, Англию (то есть, оказывается, в 1941 г. она окажется там не впервые!), Швецию и Латвию Липшиц переехала не в СССР, а всё-таки, как они и договорилась с Эйтингтоном, в Польшу[208]. По ее признанию, в Варшаве она «встретила трудности в своей работе, особенно из-за того, что… как еврейке было трудно связаться с поляками»[209]. Далее в своей автобиографии она пишет: «В сентябре 1939 г. вспыхнула война, я потеряла все связи с людьми в Варшаве /все уехали на Украину, когда Красная армия к нам вошла/, а также потеряла организационную связь, которую поддерживала путем корреспонденции с Парижем». На самом деле в этих строчках, похоже, и содержится подтверждение того, что в 1941 г. её задачей станет попасть через Англию в Париж, так как она явно знала советских агентов, оставшихся там без связи, а они знали её.

Но как мы помним, в ноябре 1941 г. доставившее Шифру судно «Ижора» пришло к Британским островам из Архангельска. То есть в определенный момент Шифра все-таки попала в СССР. Как? Через то, что после Первой мировой войны называлось «линией Керзона» и что в сентябре 1939 г. стало разделительной линией между Рейхом и СССР там, где ещё недавно была Польша.