Стас, медленно присев на свою кровать, укрылся одеялом. Десяти секунд хватило «сестренке», чтобы вернуться со шприцем в руках.
– Не надо… Успокоился вроде, – медленно и задумчиво сказал Воронцов. – Последствие контузии интересное, примерно восемь минут без дыхания. Волшебство какое-то… Я уж думал, потеряли бойца.
Палата раненых наполнилась оживленным говором, с одной и другой стороны неслось:
– Молодец, старлей, с того света вернулся!
– Видимо, и на том свете контузило старлея, не приняли его там, – пошутил громко кто-то из дальнего угла, вызвав смех в палате.
Иван присел на кровать, Белов недоумевающим взглядом смотрел на него.
Через некоторое время Стас спросил:
– Что это все такое, как я тут оказался?
Капитан, уже успокоившись, кратко рассказал ему, как попали под обстрел и как доставили его в госпиталь.
Старший лейтенант Станислав Белов смотрел по сторонам и, видимо, не помнил и не понимал, что произошло и что происходит.
– Всё! Успокоились все, отдыхать пора! – громко проговорил Воронцов, выходя из палаты.
– Приляг поспи, лекарство выпей, которое тебе принесли, – тихо сказал Иван, – я утром зайду.
– Папирос принеси, – попросил старлей.
– Хорошо!
Выходя из палаты, Иван повернулся, несколько секунд постоял и махнул ему рукой:
– До завтра!
Ближе к обеду капитан снова спешил в госпиталь к своему другу. Зайдя в палату и не обнаружив его там, с волнением задал вопрос бойцу, лежащему около пустой кровати Белова:
– А где старлей?
– Да буянить он начал опять.
– И?
– Ну что «и»… И перевели – в дальний кабинет с решетками.
Иван выбежал из палаты и направился в кабинет Воронцова. Постучав и резко открыв дверь, обнаружил, что в кабинете никого нет. Осмотрелся.
Увидев бойца с винтовкой, сидящего на табурете в конце коридора, направился к нему.
– Без разрешения не впущу, товарищ капитан, – проговорил младший сержант, вставая с табурета.
– Ясно! Где Архип Гордеевич?
– На втором этаже. Через пятнадцать-двадцать минут спустится.
– Подождем пятнадцать минут, – добавил Иван. И уже медленнее пошел к кабинету главврача.
Воронцов спустился и зашел в свой кабинет минут через тридцать.
– Заходи, капитан, поговорим, – грустно сказал главврач.
Он присел за свой старенький стол, кое-где облитый чернилами – темные пятна указывали именно на это. Молча взял лист бумаги и начал писать. Молчание его длилось несколько минут, после чего он заговорил:
– Списывать его придется – контузило, видимо, хорошо, опять с утра что-то неразборчивое кричал, тумбочку прикроватную в окно выкинул. Пришлось приказать его в отдельный кабинет с решеткой на окнах переселить, под охрану.
Иван подошел ближе к столу:
– Подожди, подожди, Архип Гордеевич! Отойдет, восстановится, не списывай его со счетов! Дай я с ним поговорю, тем более нас генерал Рогожников завтра ждет у себя.
– Думаешь, поможет?
– Да конечно поможет! Если уж с того света выбрался, то и на этом… еще повоюет!
Воронцов покачал головой, встал и подошел к двери, приоткрыв ее, крикнул:
– Фролов! Впусти капитана на десять минут.
– Спасибо! – оживился Иван и быстро вышел в коридор.
Младший сержант открыл дверь кабинета, где пребывал Стас.
Киримов вошел, закрыл за собой дверь.
Стас стоял и смотрел в окно, на котором ржавая решетка царских времен, кованая, в мелких узорах, хоть как-то оживляла эту комнату. Не считая большого сундука тех же времен в дальнем углу.
– Ну как себя чувствуешь? – спросил капитан.
