На перекрестке у ворот глашатай повторял уже слышанную Веселаем весть. На предярмарочной неделе западные и южные ворота для повозок открыты только на въезд, а восточные и северные на выезд. В северо-восточном предместье организован лагерь, где можно оставить повозки и лошадей. Гильдией караванщиков провинции там организованы питание и поставлены палатки.
Стена, опоясывавшая город, имела в высоту сорок локтей, у основания была шириной в десять, в верху в семь локтей. Восемнадцать башен возвышались над стенами, четыре из них надвратные, массивные, на каждую сторону света. Восемь были с плоскими площадками, на вершинах которых, в случае необходимости, монтировались требушеты. И шесть стрелковых. Вынесенные на десять локтей за внешний контур стен, они держали под прицелом мощных стационарных арбалетов пространство вдоль стен. В мирное время на стенах несли караул около двухсот стражников из Гвардии наместника. Они также следили за состоянием механизмов башен и орудий. Кроме караульной службы на стенах, другие гвардейцы патрулировали городские улицы и дороги провинции. Собирали подати и охраняли казну.
Выехав за пределы города, Веселай перешел на рысь, потом на галоп. Дав коню как следует размяться, вернулся в город. Поставил коня, вытер на сухо. Направился в трапезную. Служанка, увидев его, приветливо улыбнулась, передала:
– Ваши друзья направились в «Дом угощений» и ждут вас там»
– Спасибо тебе, красавица! – улыбнулся в ответ, дал монетку и шутливо поклонился. Поднялся переодеться после прогулки, заметил подсунутое под дверь письмо с убористо четким почерком Мелиссы. Убрал его в тумбочку, разберется с этим позже, а пока голод не тетка, да и друзья ждут.
– Доброго всем вечера! – с этими словами Веселай присоединился к компании, сидевшей за отдельным столом. Мелисса и Ушатай, Матвей и Горделива. Ждали Егоршу с супругой.
Южанка в теплое время года или в натопленном помещении предпочитала открытые безрукавки и немного свободного покроя штаны. Сегодня она заплела на висках уходящие вверх косички, на макушке собрала их в хвост, свисавший до плеч, и выбелила вертикальными полосами. Светло-коричневая кожа медного оттенка, красивое лицо с выразительными глазами, темные волосы в причудливой прическе, открытые руки и шея, глубокая ложбинка груди. Все это сложилось в несколько экзотический, граничащий с вызовом образ. Матвей, сидящий напротив, невольно смущался, натыкаясь взглядом на вырез жилетки. Многие мужчины в зале невольно ломали глаза и шеи, бросая взгляды в их сторону.
Когда улеглись приветствия, улыбнувшись, продолжил:
– Мелисса, не будь ты женой Ушатая, умыкнул бы тебя, не раздумывая и не терпя возражений.
– Не будь я женой горячо любимого Ушатая, – улыбнулась та в ответ, – убила бы, если б не умыкнул.
– Как дела дома? – продолжил Веселай.
– Дом крепок, отчет у тебя под дверью. На словах, после вашего отъезда на острова подтвердились вести о том, что огорки набрали максимально возможное количество новобранцев в ряды «черноухих». Так что либо в этом, либо в следующем году что-то будет. Шаманы-жрецы зашевелились.
– Марина-охотница в городе, – молвил Ушатай, отпив, поставил кружку на стол. – Видел ее на рынке. Узнала, поздоровалась, спрашивала про тебя.
– Буду рад ее видеть, – отозвался Веселай.
– В последнюю вашу встречу она пыталась разбить горшок о твою голову.
