Немного погодя, Ушатай, сидя лицом к Веселаю, улыбнулся, подмигнул охотнику и кому-то подходившему к Веселаю со спины. Тот собирался повернуться и поглядеть, но не успел – маленькая, но твердая ладонь легла ему на плечо, дыхание обдало затылок и шею. Глубокий и мягкий женский голос у самого уха произнес:
– Я рада тебя видеть, Веселай, – и с этими словами легонько прикусила мочку уха.
– Марина, и я рад тебе! Хоть ты и без букета в мою честь.
– Тогда был веский повод одарить тебя – ты увел у меня клиентку.
– Это было не преднамеренно.
– Конечно, только твои ночные старания, и клиентка растаяла и забыла меня, несчастную.
– У вас не было договора, да и я не знал о ваших с ней делах.
– Да, но мы условились встретиться с ней на следующий день и ударить по рукам. Кто ж знал, что она засядет в той же харчевне, что и ты, и у вас сложится жаркое продолжение.
– Когда я узнал про тебя, мы с Ушатаем уже ударили с ней по рукам.
– Ушатая не приплетай к своим постельным кульбитам в тот вечер, он хороший муж, – Марина поклонилась Мелиссе. – А вот тебе, Веселай, узда б не помешала, хотя бы во избежание прилета ваз в голову.
Горди и Матвей слушали и глядели на подошедшую охотницу во все глаза.
И право дело, поглядеть было на что. Высокая, статная, с густой рыжей копной волос, с татуировкой сокола на шее и бритом затылке, расходящейся крыльями на скулы и челюсти. С серьгой в одном ухе, девушка была очень красива яркой северной красотой со светлыми глазами и чуть припухшими губами. Сдобрено все это было немалой долей разумной бесшабашности.
Переведя дух, а заодно и тему, девушка спросила:
– Можно к вам? А то тут яблоку негде упасть.
Веселай, оглядев друзей и не заметив ни тени несогласия, произнес:
– Конечно, присоединяйся. Я-то точно буду рад.
– Благодарствую. Как же тут все же тесно, и я рада, что вас встретила, будет с кем что вспомнить и о чем потолковать. – Она широко улыбнулась Веселаю.
– Обогнал меня – мастером стал.
– А то, куда тебе, ты горазда только горшки бить в мирных то городах.
– И то не говори, по горшкам и вазам я спец. А уж ежели за ними черноухие привидятся, то всем горшкам тогда в округе кранты. Здоровья и добрых дел всем присутствующим, – Марина подняла бокал и выпила залпом.
– Хоорооша медовуха, – слегка тряхнув головой, произнесла Мелисса.
Со словами: «Привет тебе Марина „Огонек“» рядом со столом появился Егорша:
– И остальным здравия!
– И тебе, Егорша, – с улыбкой отвечала Марина. – Слышала, ты укоренился в столице
– Да, есть такой грех. Не всю же жизнь по пограничью пятками сверкать.
– Здравая мысль, но для меня пока рановато, – и, обращаясь к Горди и Матвею, что сидели, притихнув, в углу. – Меня Мариной звать, а Вас как?
– Горделива, друзья зову Горди.
– Меня Матвей, – представились молодые люди.
– Приятно.
– И ты, Горди, охотница?
– Да, рекрут, – ответила та.
– А эти шалопаи, – она кивнула в сторону Веселая, – предупредили тебя, какая участь ждет девушку-охотницу, если она попадет в руки, например, «черноухих»? – Марина зацепилась, впилась взглядом за Горди.
– Да, я в курсе, – ответила та, – наслышана, предупреждена, кое-что повидала сама.
– Ну, тогда я спокойна.
– Послушай, Огонек, – тихо проговорила Мелисса. – Неужели ты могла подумать, что мой муж может втянуть девушку в опасное дело, не убедившись в том, что она знает все, что ей грозит?
Черные угольки глаз скрестились с синими льдинками. Сидящим рядом показалось, что их обдало волнами холода и жара.
