Ирина взяла бокал с вином и почти залпом выпила его. Никита услышал, как закипела вода, и встал, чтобы заварить кофе в больших синих чашках с золотыми ободками по краям. Размешав сахар, он взял чашки и вернулся к столу.
– У меня созрел план на завтра, – сказал он. – Тут неподалеку находится городок, где Тарковский снимал фильм «Ностальгия».
– Банья Виньоне? – спросила Ирина.
От изумления он чуть не поперхнулся.
– Откуда ты знаешь?
– У меня было немного свободного времени перед отъездом, и я прочитала о местах, куда мы приехали. Так что экскурсия с милой Аленой нам не нужна. У меня хорошая память, и я могу устроить тебе экскурсию по окрестностям не хуже ее.
– Чем она так тебя задела?
– Пока ничем. Но она из категории женщин, к кому уходят мужья, уставшие от однообразия семейной жизни.
– К таким хозяйственным и домашним?
– Я наблюдала за ней. Она не очень хозяйственная и совсем не домашняя. И ей тут здорово все надоело.
– С чего это ты взяла?
– Если женщине нравится место, где она живет, то она поневоле любуется им и хочет, чтобы и другим это понравилось. При этом она старается показать все с лучшей стороны и спрятать мелкие недостатки. Я пролила немного вина на столик, Алена заметила это, но и не подумала, дать мне салфетку, чтобы убрать пятно. Ей было все равно, что столик может испортиться. И потом ты заметил, как неаккуратно лежали подушки на кроватях? Алена была совсем рядом с этими подушками и не сделала даже малейшей попытки поправить беспорядок. В общем, я думаю, она готова сбежать отсюда при первом удобном случае. Кстати, как ты думаешь, сколько ей лет?
– Ну… тридцать пять… что-то около…
– Ей за сорок. Она просто мало работает, много спит, гуляет и поэтому хорошо выглядит.
– Почему за сорок?
– У нее взрослый сын. Его фотография висела над диваном, где мы пили вино.
Никита с изумлением смотрел на Ирину. Фотографию он видел, но ему и в голову не пришло связать этого симпатичного парня с Аленой.
– Что ты так на меня смотришь? Разрез глаз, форма носа – это ее сын.
– Да я не против, пусть сын, это не наше дело.
– Это мое дело. Я не хочу, чтобы эта девица увела у меня мужа.
– Я тебе еще нужен?
– Да, и я тебе тоже нужна. Ты прекрасно знаешь, что если с тобой что-то случится, то единственный человек, который реально будет тебе помогать, – это я. И я знаю, что если мне вдруг придется лечь в больницу, то ты будешь приходить ко мне чаще, чем наша дочка.
Никита молчал, не зная, что сказать. Ирина допила кофе, съела кусок сыра, встала, поцеловала его и ушла к себе в комнату. Никита взял сигареты и вышел на улицу.
Над холмом поднималась огромная красная луна. У дома ее заслоняли кусты, и он пошел к бассейну, сел в шезлонг и стал любоваться: две луны – одна в небе, другая на поверхности воды. И тут он услышал шелест шагов; сначала далеко, тихо, потом громче – зашуршал гравий на дорожке. Он оглянулся, к нему приближалась Алена. Ночная пижамка, на ногах «кроксы».
– Никита, это вы? Я не спала, услышала шаги у бассейна, подумала, что кто-то чужой.
Ни тени смущения, на лице улыбка.
– Не волнуйтесь, все свои. Я вышел покурить.
Алена хотела сесть в соседний шезлонг, подвинула его, но остановилась, взялась за его спинку, посмотрела на луну.
– Красиво, правда?
Никита согласился, что красиво.
– А вам не кажется, что кипарисы сейчас выглядят зловеще?
Силуэты кипарисов напоминали безобидные пирамидальные тополя. Он не стал спорить и опять согласился.
