– Ты видел, что камеру слежения во дворе поставили?
Камеру прилепили на угол дома, она смотрела на шлагбаум, преграждавший въезд чужим машинам.
– Теперь все! – Колян сделал театральную паузу. – Конец личной жизни, мы под колпаком.
– Тебе-то что скрывать? – спросил Никита. – У тебя даже машины нет.
– Ничего ты не понимаешь, – сказал Колян. – Вот так начинается дорога в цифровой концлагерь. Мы каждый день мимо камеры ходим, а кто-то это фиксирует.
– И рассчитывает, когда киллеру надо залезть на крышу и расчехлить винтовку, – развил Никита его мысль.
– В том числе, – кивнул Колян. – А тебе что, по барабану?
– По нему, – сказал Никита. – Как должно быть и тебе. Я сейчас в таком возрасте, что этот барабан стучит все чаще. А ты чего не спишь?
– Услышал, что Макс ушел, решил зайти, посоветоваться.
– Откуда про Макса узнал? – удивился Никита, хотя, зная Коляна уже не первый день, он должен был привыкнуть к его бдительности.
– Я всегда в глазок смотрю, когда лифт на нашем этаже останавливается. Мало ли что.
Колян был серьезен. Впрочем, он всегда был серьезен. Постоянное ожидания подвохов и неприятностей не способствует легкомысленной радости от бытия.
– Молодец, с тобой нам никакой фашист не страшен. А чего узнать хотел?
– Тебе по телефону никогда не предлагали купить элитную квартиру? – спросил Колян.
– Предлагали. Я им обещал, когда за картошкой пойду, то заодно и квартиру прикуплю.
Колян задумался, пытаясь понять – шутит Никита или издевается. Он наморщил лоб и внимательно посмотрел на светильник над зеркалом, светильник мигнул. Колян моргнул в ответ, и, отгоняя последние сомнения, сказал:
– Тогда ладно, а то я подумал, что они хотели узнать, сколько у меня денег.
– Слушай, – Никите уже надоел этот разговор, – все нормально, я спать собрался, поздно уже.
– Ладно, – Колян открыл дверь, но на секунду задержался. – А насчет камеры ты подумай. Не нравится мне все это. Может на собрании вопрос поставить, пусть снимут?
– Можно и поставить, – Никита закрыл дверь и снова пошел на кухню.
А все-таки хорошо, что Колян прервал поток горестных мыслей Никиты. От таких мыслей никакой пользы, они только вызывают потерю аппетита и увеличивают риск неудержимого потребления алкоголя. От них трудно перейти к продуктивным решениям, как, например, начать делать утреннюю гимнастику и уменьшить потребление жиров, углеводов и кофе.
Из дневника Макса
В этой книге я буду приводить записи из дневника Макса. Это немного оживит повествование и поможет лучше понять мотивы поступков моих героев. Записи Макс вел нерегулярно, но в тот вечер он не поленился и написал следующее:
Никита с каждой нашей встречей становится ниже. Вот, нашел я подходящее слово – именно ниже! Низкие видят только то, что рядом. И другие люди перестают их интересовать – ведь чтобы посмотреть на кого-то, им приходится задирать голову, а кто хочет напрягаться? И зачем я перед ним распинался? Ему, похоже, уже ничего не интересно. Аристотель, Лейбниц – они уже слишком высоки для него. Тут как ни задирай голову – ничего не увидишь.
***
Возможно ли управлять подсознанием? Для этого надо уметь его чистить, избавляться от лишнего, мешающего жить. Возвращать подсознание к «заводским настройкам». На столе у меня куча книг о том, как лучше запоминать. И ничего, как можно забывать.
***
Забывать сложно, но можно окружить вредные мысли защитной стеной. Мощной такой, высокой, чтоб даже не возникло желания через нее заглянуть. Например, мысли о курении защищены стеной из мыслей о раке легких, дряблой коже, желтых зубах и запахе из рта.
