Во многих странах тестирование PISA считается одним из самых авторитетных исследований качества образования, «за его результатами следят с таким же азартом, с каким смотрят выступление национальной сборной на Олимпиаде: затаив дыхание, ждут, кто же окажется первым, кто вторым, кто третьим. Ведь объявление результатов PISA – одно из главных событий для национального образования. Именно так это воспринимается в большинстве стран мира. Вот, например, Германия в 2000 г. показала довольно позорные результаты. В стране это было воспринято чуть ли не как национальная угроза. Это обсуждалось повсюду – от домашних кухонь до заседаний правительства. Были приняты экстренные меры. И если в 2000 г. средний балл немецких подростков составлял 484, то в 2003 г. он вырос до 503, а в 2006 г. – до 516» [92].
К сожалению, таким общественным и политическим резонансом не сопровождаются низкие результаты образовательных достижений российских школьников, демонстрируемых ими на протяжении последнего десятилетия. Результаты, получаемые в области грамотности чтения, вызывают большую обеспокоенность, во-первых, в связи с низкими количественными показателями, и, во-вторых, в связи с их отрицательной динамикой. Так, по данным исследования PISA-2003, навыками грамотного чтения, необходимыми для успешной адаптации в обществе, обладает только 36 % 15-летних учащихся России. Высокий же уровень грамотности в области чтения, то есть способность понимать сложные тексты, критически оценивать представленную информацию, формулировать гипотезы и выводы и т. д., продемонстрировали только 1,7 % российских учащихся (1,7 % в 2006 г. и 3 % в 2000 г.). Российские учащиеся в области грамотности чтения в 2006 г. заняли 37–40 места среди 57 стран мира (32–34 в 2003 г. из 40 стран и 27–29 в 2000 г. из 32 стран) [84].
По мнению международных экспертов, «результаты учащихся России свидетельствуют не только о недостаточной сформированности отдельных навыков чтения, но и о наличии более общей проблемы – несформированности общих умений работы с информацией. Очевидно, что эта проблема не может быть успешно разрешена средствами только одного какого-либо учебного предмета или группы предметов (например, средствами русского языка и литературы) или усилиями только одной какой-либо группы учителей (например, силами учителей начальных классов). Необходимо разработать и реализовать целевую комплексную программу, охватывающую все аспекты образовательной деятельности учащихся, все учебные предметы и все этапы обучения в школе» [72].
Исходя из результатов международных исследований, был сделан неутешительный вывод – российские старшеклассники не готовы к успешной адаптации в обществе. Одну из причин такого положения дел эксперты сформулировали следующим образом: «В практике обучения российские учащиеся не встречаются с заданиями, составленными на материале из разных предметных областей, для правильного выполнения которых надо интегрировать разнообразные знания, использовать общеучебные умения, отбирать и использовать адекватные описываемой ситуации способы размышления, анализа, обоснований, коммуникации и т. п.» [72].
Конечно, можно долго и совершенно справедливо рассуждать о валидности мониторингового инструментария, об идеологическом и методическом конфликте западного прагматизма и фундаментальности отечественного образования. Не хотелось бы уподобляться гоголевской унтер-офицерской вдове, высекшей саму себя, но следует откровенно признать: большая и очень большая доля истины в этих выводах и печальных результатах все-таки есть.
