Они текут и текут. Кажется, их не остановить. Мне лишь удается заглушить рвущиеся наружу всхлипы, и то до боли стиснув челюсти.
— Машенька, — Алевтина Дмитриевна опускается на корточки, аккуратно отводит в сторону мои руки, заглядывает в глаза. — Что болит? Может, скорую вызвать? — она тянется к карману на жакете.
— Не надо скорую, — всхлипываю. — Не надо… — зажимаю рот рукой.
— Тогда скажи мне, что произошло? — приказные нотки звучат в ее голосе.
Они заставляют меня подчиниться. Не знаю, почему. Скорее всего, становится невыносимо держать агонию в себе.
Бессвязные слова сами вырываются из меня:
— Руслан… он… с ней… — не могу продолжать, но этого и не требуется.
Алевтина Дмитриевна меняется в лице. В ее глазах сначала появляется растерянность, а потом женщина натягивает непроницаемую маску.
— Ясно, — берет меня за руку. — Пойдем, — встает и тянет меня за собой.
Неуклюже поднимаюсь.
Алевтина Дмитриевна, не задерживаясь, выводит меня в холл и направляется вдоль стены к проходу, где находится лестница. Следую за свекровью, опустив голову. Приглушенные всхлипы все еще вырываются из меня, хотя я изо всей силы сжимаю губы, чтобы их заглушить. Не хватало еще, чтобы кто-то посторонний заметил в каком я состоянии.
Более или менее выдохнуть получается, только когда мы начинаем подниматься по лестнице. Алевтина Дмитриевна идет быстро и тянет меня за собой. Приподнимаю платье, чтобы случайно не наступить на него и не полететь кубарем вниз. Туфли жмут нещадно. Натертый палец жжет. Приходится следить за каждым своим шагом, лишь бы случайно не оступиться и не свернуть себе шею.
Только оказавшись на втором этаже, могу немного расслабиться. Но Алевтина Дмитриевна не останавливается. Ведет меня по темному коридору. Мне удается рассмотреть лишь силуэты множества углублений для дверей и висящие между ними картины. Не знаю, куда мы идем, но свекровь, видимо, хорошо ориентируется в пространстве, потому что не проходит и минуты, как Алевтина Дмитриевна распахивает очередную дверь. отшагивает в сторону и подталкивает меня вперед. В животе зарождается плохое предчувствие, но Алевтина Дмитриевна сильнее нажимает мне на спину. Смотрю на нее через плечо, делая шаг в комнату. Почти ничего не вижу, что-то не дает мне покоя.
Шарю по стене, ищу выключатель. Вот только не успеваю его найти. Свекровь заходит следом за мной. Отступаю, чтобы освободить ей место. Оказывается, зря. Вглубь комнаты женщина не продвигается. Чем-то шуршит у двери, после чего щелкает выключателем, в тот момент, как я разворачиваюсь.
Яркий свет режет глаза, но на этот раз я их не закрываю. Ведь вижу жесткое лицо Алевтины Дмитриевны. От былой заботы не осталось и следа.
— А теперь послушай меня, деточка, — свекровь смотрит на меня так, будто я жук под ее подошвой, которого следует раздавить. — Ты вышла замуж за моего сына. Насильно под венец тебя никто не тащил. Поэтому терпи. Мой сын — мужик. Ему нужно удовлетворять свои потребности.
У меня челюсть падает вниз. Задыхаюсь, как от удара. Я же не ослышалась?
— А если ты думаешь о разводе, забудь! — свекровь берется за металлическую ручку. — Только попробуй опозорить моего сына, я тебя с лица земли сотру, — едва не рычит она, после чего быстро выходит в коридор, хлопая дверью.
Звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине, заставляет кровь в жилах заледенеть.
5. Глава 5
