— Лейла, — его голос звучит низко и ровно. Как будто ничего не произошло. Как будто он все еще думает, что я прощу его, что стоит ему сказать нужные слова – и все вернется на свои места. — Ты перегибаешь. Давай поговорим. Спокойно.
Я зажмуриваюсь.
Боже, насколько он уверен в себе!
В том, что я его. Что я не уйду.
— Поговорим? — мой голос срывается, но я быстро беру себя в руки.
Медленно разворачиваюсь, встречая его взгляд. В глазах нет ни тени раскаяния. Он смотрит на меня так, будто я капризный ребенок, устраивающий истерику.
Сердце сжимается. Еще недавно я бы умерла за этот взгляд. За этот спокойный и властный тон. Еще недавно я хотела быть для него лучшей. Любимой.
Теперь же…
Я больше не хочу быть его женой.
— Ты ведь знал, что она снимала? — спрашиваю тихо. — Знал?!
Дамир хмурится, но на его лице нет удивления.
— Или ты был инициатором? Тебя это возбуждает? Хоум-видео? То, что мы с тобой никогда не делали, а она с легкостью на это согласилась?!
Он медленно моргает, а затем кривится в полуулыбке.
— Это не имеет значения.
— Для тебя возможно и не имеет. А для меня? Для меня, Дамир, это грязь и мерзость. После нее ты ложился со мной в постель, после нее мы…мы…
Я не в силах произнести это вслух. Мы занимались сексом на той же самой простыни.
Меня бросает в жар, и подступает тошнота.
Я сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в ладони.
— Ты даже не жалеешь об этом, да?
Дамир приподнимает бровь, словно не понимает, о чем я.
— О чем именно?
Я стискиваю зубы.
Он издевается надо мной? Или правда считает, что это не имеет значения?
— О той женщине, Дамир. О твоем предательстве.
Он выдыхает, словно устал, словно ему не терпится закрыть эту тему.
— Это было ошибкой.
— Ошибкой? — усмехаюсь я, и к горлу подкатывает ком. — Это было ложью. Это было предательством.
Дамир делает шаг вперед.
— Лейла, — его голос становится мягче, почти умоляющим, — давай не будем принимать поспешных решений.
Я отступаю. Он думает, что еще может меня убедить. Что может затмить мой разум своей лаской, как прежде.
Но он ошибается.
Я смотрю на него. Высокий, сильный, самоуверенный. Он не знает, что внутри меня – новая жизнь. Что во мне растет наш ребенок.
Я могла бы сказать. Я могла бы сыграть на этом, увидеть, как он изменится, как его лицо исказится от осознания. Ведь он так хочет ребенка. С самого первого дня нашей свадьбы он твердит об этом. И вот, спустя пять лет нашего брака, наконец-то получилось…
Если он узнает, он не посмеет оставить меня одну. Он не посмеет отвернуться от ребенка.
Но я не скажу.
Он не достоин.
Он не достоин знать, что его предательство не просто разбило мое сердце, оно изменило все. Я не позволю ему снова получить власть надо мной.
— Уходи, Дамир, — произношу твердо. — Я не хочу тебя видеть.
Он смотрит на меня, его глаза темнеют. Он не привык к отказам. Не привык, что его слово не закон.
— Ты принадлежишь мне, Лейла. Ты знаешь это.
Я чувствую, как мое тело дрожит. Не от страха. От гнева.
— Я принадлежу только себе, — отвечаю я, и в первый раз за долгое время чувствую себя свободной.
Мы стоим в тишине. Он смотрит на меня, изучает, словно пытается разгадать что-то, что не укладывается в его привычную картину мира.
Я вижу, как по его лицу пробегает нервный тик.
Он сделает все, чтобы не потерять меня.
Но он уже проиграл.
— Это еще не конец нашего разговора, — говорит он, голос его глух, наполнен угрозой. — Ты пожалеешь, Лейла, если выкинешь какую-нибудь хрень.
