Я сама не знаю. Если бы знала ответ, куда меня втянуло.
— Не переживай, я поспособствую, чтобы тебе приносили ребенка на кормление, — добавляет врач, смотря внимательно на меня из-под опущенных очков.
— Спасибо огромное! — улыбаюсь сквозь слезы, радуясь такой возможности.
Поворачиваюсь к детской медсестре, которая измеряет, обрабатывает и пеленает мою девочку, а та уже прекратила кричать и теперь разглядывает пространство перед собой.
После “родзала”, меня поместили в отдельную одноместную палату, как и обещали, закрыли на ключ. Я сейчас истощена морально и физически, чтобы что-то требовать каких-либо разъяснений и объяснений на мою дальнейшую судьбу. Проваливаюсь в глубокий сон от усталости, забываясь на некоторое время о несущих проблемах.
Через какое-то время меня будят для процедур и заносят ужин, настаивая, чтобы я поела для прибавления молока. Поужинав, иду в уборную для своих нужд и помыться. Выхожу из туалета и тут же в глаза бросается мужская фигура в белом халате.
Он поворачивается ко мне, и я узнаю его. Это тот следователь в моей квартире, которого уже имя забыла.
— Ну что ж, гражданка Ланская. Продолжим нашу беседу? — его цепкий и сканирующий взгляд проходится по мне, что даже чувствую неприятную тревогу.
Меня опять начинает потряхивать от нежданного посетителя, чувствуя надвигающуюся опасность.
— Вы подозреваетесь в мошенничестве особо крупном размере. С вашего компьютера были сделаны переводы денежных средств, принадлежащие строительной компании “ТехСтрой” на левые счета. В целях смягчающего обстоятельства при рассмотрении дела в суде и в некоторых случаях может привести к снижению наказания, вам лучше сделать чистосердечное признание и пойти на сотрудничество со следствием. Мне сказали, что вас здесь продержат четверо суток, а дальше забираем вас в следственный изолятор до суда, а там как суд установит. У вас есть родственники кому позаботиться о вашем ребенке?
Я словно не дышу. Это каким надо быть бездушным, чтобы все так безэмоционально вылить на беззащитную девушку, будто это обыденность.
Следователь поудобнее садится на стул рядом с обеденным столом, кладет на него свою черную папку и прожигает своим цепким взглядом, ожидая от меня ответа.
Его вопрос не сразу доходит до меня, а когда осознаю суть, ошпаривает паникой и накатывающей истерикой.
— Я ни в чем невиновата, — негромко произношу, пытаясь его переубедить, словно мне это поможет.
— Разберемся, — равнодушно говорит и раскрывает свою черную папку, что-то там ища. — Так что насчет ребенка? Есть родственники? Если нет, то нужно нам писать в опеку, чтобы ребенка после роддома определили в дом малютки.
Его слова бьют наотмашь, он бессердечная скотина, прекрасно видит мое состояние и еще больше заставляет нервничать. Я же еле живая стою посреди палаты, не в состоянии вывести его слова. Хаотично соображаю, что мне ответить и как быть. Какой еще дом малютки, когда у дочери есть я, которая ни в чем не виновата. Кому могу ее доверить? Надя? Так она не родственница.
— Нет? Тогда я вынужден звонить в опеку.
— Нет! — чуть ли не выкрикиваю от отчаяния. — Не надо в опеку. У нее есть отец — Каминский Олег Владимирович, — от безысходности прикрываю глаза, боясь будущих последствий, что последуют после моего признания.
___________________
От автора: Следующая глава ожидается от Олега. Ваши ставки, что предпримет Олег?))
