Ноздри широко раздуваются, а мои внутренности скручиваются. До боли.
—Это может быть подстава, малыш. Твой муж непростой человек, а скандалы могут его репутацию подпортить, и даже скорее не его, а тех, с кем он работает. Откуда информация? — короткий ответ режет без ножа. Да, конечно, с чего бы на слово верить своей собственной дочери?
—Включи новости, папа, ты же судья, неужели есть что-то, о чем ты не в курсе?
Мой телефон начинает вибрировать, и я тут же сбрасываю, что непременно замечает отец. Кир настойчив в своих попытках до меня добраться, однако. Неужели Марк еще не сообщил? В пот бросает в момент.
Включаю режим полет и перехожу на вай-фай, чтобы был доступ к мессенджерам. С тяжелым сердцем включаю злополучную запись и ставлю перед отцом смартфон. Прямо со звуком играет и со всеми прелестями, чтобы услышать, как мой муж доволен сопровождением в бане. Какая же его спутница красотки и так далее.
У самой же состояние такое, будто бы меня катком прокатили, размазав по земле. Поверить не могу, что это случилось со мной. Все еще не могу.
—Я сотру его в порошок, даже мокрого места не оставлю, говнюк ты эдакий. Тварь! — отец с жаром стучит по столу и в момент краснеет, наливаясь гневом как кипящий чайник. —Он пожалеет, что на свет белый родился!
—Пап, это все лирика, но я хочу развод, — шепчу ломающимся голосом. Только сейчас понимаю, что оставила свой планшет дома, а там вся моя работа.
От досады кусаю губы и посыпаю голову пеплом. Надо же быть такой идиоткой.
Слышится сигнал клаксона со двора, и я очень хорошо понимаю, кто приехал.
Отец переводит на меня нечитаемый взгляд, коротко кивает и приказывает:
—Ты наверх, нам с ним есть, о чем поговорить.
В том, что домой к отцу приехал мой муж, сомнений не возникает ни у кого из нас.
Я стою в своей комнате и терпеливо наблюдаю за тем, как ворота частного дома отца разъезжаются и на подъездную дорожку въезжает крузак моего мужа. Он выходит оттуда резко и тут же двигается в сторону дома, где его перехватывает отец.
Я не слышу целиком разговора, лишь только то, что произносится в сердцах. Меня по спирали прокручивает, вытягивая нервные окончания.
—Ты, сопляк, мне что говорил? Что ты мне в уши влил? Что ты мне говорил обо всем этом в свое время? Что надо было? Девок других иметь за глазами у своей жены? Ты мою дочь опозорил на весь город! Ты никто был и звать тебя было никак, где бы ты был, если бы не я?!
Что? О чем это он? Придвигаюсь ближе, чувствуя, что подслушиваю что-то, изначально не предназначающееся для моих ушей.
У них были договоренности?
Кирилл в бешенстве. Видно, как грудная клетка раздувается от глубоких вздохов. Он метает злобный взгляд в отца, и тут же охрана двигается к мужчинам с явным намерением выбросить Архангельского за пределы территории.
Чувствую, как пальцы начинают холодеть.
—Я отчитываться должен только перед своей женой. Будет лучше, если мы с ней сейчас поговорим. А вы, при всем уважении, вмешиваться не должны.
—Ты к моей дочери даже не приблизишься, на пушечный выстрел не пущу, — охрана хватает Кирилла и толкает к машине, заламывая руки за спину.
—Я все равно ее заберу, не сегодня, так завтра.
—Черта с два ты ее заберешь! Сосунок!
Я в шоке стою за шторой и рассматриваю происходящее с щемящим сердцем.
Дальше разговор происходит настолько приглушенно, что я не слышу ничего, только вижу, как Кирилл с силой вырывается и что-то отвечает моему отцу. Следом его острый и пронзительный взгляд перекидывается вверх, прямо туда, где за шторой прячусь я.
