Он криво улыбается, показывая пальцами трубку у уха, отчетливо проговаривая жестами, что мы еще поговорим, садится в машину и резко срывается с места, выезжая задним ходом с территории дома.
Все что сейчас услышала — это новый ушат дерьма, о котором мне следовало бы знать раньше.
Я отмираю, только когда слышу тяжелые шаги отца, и резко оборачиваюсь.
—О чем ты говорил с ним?
Мне ответ и не нужен, догадки роятся в голове одна за другой.
Отец не отвечает, бросая на меня угрюмый взгляд, встает рядом со мной у окна и тяжело выдыхает, склонив голову.
—Не думаю, что после моего рассказа ты захочешь со мной говорить, дочь. Я крупно проштрафился, впервые ошибся с доверием, оказанным твоему мужу.
Ясно. Отхожу медленно, а затем сажусь на кровать, чувствуя, что ноги меня не удержат.
Не хочу думать о плохом, но мой отец упрямо делает все, чтобы только об этом я и думала.
—Мой люди видели Кирилла на нескольких встречах неформального типа с девушкой из видео, которое ты мне показала. Я тогда устроил разнос крупный, и его аргументы были вполне резонны. Эти совместные мероприятия прекратились. Они и правда были показушные и раздутые. Одним словом, это не первый раз, когда я вижу эту деваху, — забивает последний гвоздь в крышку гроба отец, а я даже не нахожусь с ответом.
Мне кажется, что все вокруг меня предали. Горло дерет, и я молча встаю, выхожу из комнаты, несмотря на окрики отца.
Закрываюсь в одной из гостевой, опускаюсь на пол и взрываюсь новой волной слез, только теперь остановиться я не могу, какие бы доводы рассудка не всплывали в голове.
Я не жалею себя, но Кирилл — это слишком сильные чувства, настолько, что мне дышать сейчас сложно.
—Доча, послушай, он ведь непростой адвокат не самых обычных людей, такие вещи и правда иногда нужны для большой игры. Это лишние уши, это средство к достижению целей. Мужчины падки на красивых девушек, они подвластны определенному давлению. Все это могла быть часть игры, но дальше ресторанов и закрытых клубов дело не заходило. Но как и в любой игре…
Можно заиграться…продолжаю я фразу своего отца. Но говорить с ним сейчас сил совершенно нет.
—Я хочу побыть одна, — глушу рыдания, стараясь успокоить ломающийся голос.
—Хорошо, поговорим завтра. Я пока наберу надежного человека…
Заваливаюсь на бок прямо на полу, упираясь лицом в мягкий ворс пушистого ковра. В руках зажат смарт, и я совершаю очередную ошибку, заходя в мессенджер.
Если какой-то отдаленной частью мозга я могла бы допустить ту вероятность, о которой только что мне вещал отец, то теперь нет. Теперь у меня сомнений нет. Как и семьи.
С незнакомого номера приходят фотографии, которые даже в миниатюре умудряются размазать меня катком по асфальту.
Увеличиваю каждую и отчетливо вижу множество фотографий моего мужа и той сексапильной девицы с видео. Все сняты «из-под полы», так что о постановке не может быть речи. Как художник я вижу постановочные кадры, понимаю, когда люди играют, а когда живут.
Самые разных фото с разных ракурсов впиваются мне в глаза острием. Как пара они везде смеются, обнимаются.
В душе по швам расходится все, и я словно умираю.
Безумный спазм в груди переползает вниз живота, рождая там вибрацию перед взрывом.
От пережитых эмоций меня будто бы в мясорубке прокручивает.
4. Глава 4
Глава 4
Аня
Я не смогла сомкнуть глаз этой ночью, и в принципе уже не надеюсь, что в ближайшее время смогу уснуть или хотя бы отдохнуть. Внутри зияющая дыра, обида душит и мешает мыслить здраво. Весь конструктив ветром сдувает, остаются голые и искрящиеся от напряжения нервы.
