Неохотно я встаю на ноги. Мама подходит ко мне и начинает стирать мои почти высохшие слезы.
- Сейчас в ванную и за стол. Завтра поговоришь с ним и все решишь. Ты тут на полу истину не найдешь.
- Я просто думаю, сразу его выгнать или перед этим ударить хорошенько по лицу.
Мама начинает хохотать.
- Отец был прав, ты тихая, а рука у тебя тяжелая. И если ударишь, то мало не покажется. Поэтому побереги силы.
- Мам, так тошно, - признаюсь, опустошая свое нутро резким выдохом. – Это ведь не просто интрижка, которую я бы тоже не приняла. Это целый ребенок.
- Вот за все с Игоря спросишь. Но завтра. Твой сын сейчас играет там внутри и ждет праздника.
- И мне за это стыдно, я старалась сдержаться, а он позвонил со своими «люблю», я и сорвалась.
- Настя, - она берет в свои теплые руки мое лицо и смотрит в глаза, - у тебя есть все что нужно. Квартира, сын, любимая работа. Как бы там ни вышло с мужем в итоге ты уже никогда не останешься одна. Но в первую очередь вам нужно поговорить.
Киваю маме и, получив в ответ улыбку, мы обе уходим с балкона. Я забегаю в ванную. Поправляю макияж и смотрю на себя в зеркало.
В голове происходит какой-то переворот, и я четко представляю, с чего начнется мое утро.
- Мы поговорим. Обязательно поговорим, Игорь.
***
А я лед, растворенный в бокале.
Я, по сути, простая вода.
Мною он разбавляет спиртное,
Добавляя в бокал кубик льда из меня.
4. Глава 4. Мысли
Когда гости постепенно начали расходиться, я осталась у мамы, чтобы помочь с уборкой.
- Пойди уложи сына и возвращайся, - останавливает, прежде чем я успеваю прикоснуться к тарелкам.
- Сама не начинай только.
- Иди уже, - улыбнулась.
Вхожу в комнату, которую обычно делят наши с Юлей дети. Смотря, кто остается у бабушки. Если оба, то кто-то занимает диван в гостиной.
- Зубы почистил, молодой человек?
На мой вопрос он делает широкую улыбку, демонстрируя зубы.
- Умница.
Я подхожу к нему и помогаю накрыться одеялом.
- Ну что, повеселился?
- Ага. Ма, а подарки я где найду, под бабулиной елкой или когда приеду домой?
- Как Дед Мороз решит.
- Ну мам, - деланно возмущается.
- Ну что? Я верила в Деда Мороза до десяти лет.
- Мне почти десять.
- Ага, через полтора года, - смеюсь. – Я приеду за тобой…
Подвисаю на своих словах. Потому что понятия не имею, что будет завтра. Господи, я и правда не знаю. С каждой новой мыслью я открываю новые вопросы, на которые не могу найти ответ. Что я скажу сыну, когда он вернется домой, а там будет пусто?
Подлец, что же он натворил с нашей семьей? Как мог не подумать о Ване?
- Мам? Во сколько?
- Что? – отвлекаюсь от мрака, который увлекал во тьму.
- Приедешь во сколько?
- Ах да. Я бабушке позвоню, хорошо? Вспомнила, что у меня дела были.
- Ладно. А может, папа заберет?
- Я позвоню, - улыбаюсь, проглатывая боль.
Ванька любит его… Он так сильно любит своего отца.
- Я люблю тебя, сынок, - наклоняюсь и целую его в висок, поглаживая по плечу. – Спокойной ночи, родной.
- Спокойной ночи, мама.
Позволяю себе секунду слабости, но, чувствуя, что расплачусь, встаю и ухожу, закрывая за собой дверь, оставив гореть светильник «ночное небо».
- Уложила?
- Да. Сомневаюсь, что долго будет лежать, умотался, да и время уже.
- В новогоднюю ночь можно. Сама то, как? Все равно поедешь домой? Может, отдохнешь сначала? Подумаешь?
- Мам, - собираю тарелки с едой, которая не была тронута, и обматываю каждую пищевой пленкой, - если я начинаю думать, все запутывается и приносит чудовищную боль. Я даже не уверена, что смогу уснуть.
