– Неужели ни разу? – искренне удивился он.
– Ну скажи, любишь или так только?..
– Конечно, люблю, иначе зачем бы я…
– А почему любишь? – опять затаила она дыханье.
– Да хотя бы потому, что ты простодырая, и мне с тобой легко. Понимаешь… у меня при тебе душа нараспашку, она отдыхает… Ты возбуждаешь во мне рыцаря, готового защищать тебя… Да еще и красивая. Разве можно такую не любить?
– Правда, что ли? – недоверчиво глянула она на него.
– Правда.
– Ну да, а сам хотел променять меня на Наташку, – укорила она.
– Да что ты, Надя?! Какая еще там… Я же говорил тебе, что это просто недоразумение, это всего лишь…
Она не дала ему договорить, прикрыв его губы ладошкой.
– Знаешь, почему я тебя люблю? – шепнула она, задумчиво перебирая его волосы. —
– Ну, наверно, просто потому, что я умный и красивый, – сказал он тоном самовлюбленного идиота.
– Вовсе нет, – легонько куснула она его мочку уха, понимая, что он шутит. – А просто потому, что ты… ненормальный, – сказала опять шепотом и прыснула, уткнувшись лицом в подушку.
– Вот те на… – удивился он.
Она, приподняв голову, серьезно глянула ему в глаза. Сказала раздумчиво:
– Я вот думаю, Андрюша… знаешь, есть люди – так себе: и неплохие вроде, хорошие даже, но… как бы это… обыкновенные, нормальные. А ты другой… не всякий. Я не верю мужчинам, которые рассчитывают все на сто ходов вперед и не делают глупостей, а тебе верю. Ты – настоящий…
– Альфа-самец! – добавил он, стукнув себя кулаком в грудь.
– Не кощунствуй, – щелкнула она его по лбу. – Я знаю, и тебе бывает больно, трудно, но ты не сдаешься и остаешься самим собой. Вот за это я тебя и люблю. Да нет, не то чтобы за это… Разве можно любить за что-то? Я просто тебя люблю. Люблю в тебе мужчину.
– В общем, она меня за глупости любила, а я ее – за снисхожденье к ним, – сыронизи-ровал он.
– Вот именно, – надавила она ему пальцем на нос. – И не кощунствуй, пожалуйста.
– Прости, молчу, – поймал он губами ее палец.
***
Трубка залилась короткими гудками. Он медленно положил ее на аппарат, размышляя над создавшейся ситуацией. Надо было доложить о ней заву отделом. Тот что-то сочинял, быстро клацая компьютерными клавишами. На столе, как всегда, вороха бумаг.
– Придется, видно, отложить командировку в Дольск, – сказал Андрей.
– Почему? – резко откинулся Комлев на спинку стула.
Его типовое лицо благородного и сильного голливудского киногероя выражало крайнее недоумение.
– Разговаривал только что по телефону с Тимофеевым. Он категорически против…
– Мало ли против чего возражает какой-то там директор швейного объединения, пусть даже генеральный, – перебил его Комлев и, тонко усмехнувшись, с достоинством поправил элегантные очки в дымчатой оправе, которые очень гармонировали с его короткими, ежиком, темными волосами, чуть тронутыми благородной сединой.
– Да нет, вы не дослушали – не совсем тот случай. На Дольской фабрике только-только приняла бразды правления новая директриса. Она еще не вникла в положение, поэтому…
– Но фабрика пока еще отстающая, заваливает производственную программу по всем статьям.
– Да, но меры-то, выходит, приняты: заменили первого руководителя.
– Так ведь тем и интересна ситуация: вынуждены были заменить директора, а почему? Вот и займись… Разобраться, подумать и накропать толковую статью или проблемный очерк о стиле руководства. За два года – третий директор. Это ли не информация к размышлению?
