А однажды он реально пришел – высокий, черные волосы в хвост собраны, загорелый и огромные глаза. Короче, отпад! Я обалдела конкретно, а он улыбнулся, протянул руку и провел ладонью по моему телу, прям, ото лба и чуть не до колен. Что тут со мной началось!.. Но это я не буду рассказывать.
– Что так? – с издевкой спросила Алина, – интересно ведь.
– А ты Камасутру полистай, если сама не умеешь!.. – парировала Светка, и решив, что ее выпад удался, продолжала, – короче, продолжалось это несколько лет. Он появлялся почти каждую ночь, и я была реально счастлива, но, с другой стороны, страдала безумно, ведь он никогда не приходил днем, и, естественно, я никого не могла с ним познакомить. Я умоляла его показаться народу – говорю, ты ж есть, чего ты прячешься? А он отвечал, что не хочет рушить нашу сказку и будет принадлежать только мне. Я сразу затыкалась, чувствуя, что на остальных мне уже плевать.
– А вы еще чем-нибудь занимались или это чисто твои сексуальные фантазии? – у Марины даже интонации стали похожими на заправского психоаналитика.
– Еще мы были на гонках. Он оказался не обычным байкером. Я сидела на трибуне и смотрела как он побеждает – он всегда побеждал.
– Он что, чемпион мира? – предположил Женя.
– Не знаю, но мы реально пили шампанское из кубков.
– И что с ним стало?
– Он погиб, – ответила Светка без сожаления.
– То есть, когда он стал тебе не нужен, ты убила его, – подытожила Марина, решив, что не зря посещала лекции.
– Я его не убивала, – Светка вылила в рюмку остатки коньяка и выпила одним глотком, – а получилось как – это мое восемнадцатилетие было. Гуляли в кафе и знакомится со мной мужик – взрослый, не знаю уж сколько ему было. Короче, начал он меня клеить, а я ему говорю, мол, у меня уже есть парень, и заливаю историю про байкера, а он спрашивает – и как же его зовут? Тут я растерялась. Мы ж никогда по именам-то друг к другу не обращались – только кликухи всякие ласковые. А мужика того Константином звали, я и ляпнула по инерции – Костя. А мужик усмехнулся и говорит – а если б меня звали Петей, то его как? И вообще, говорит, нет у нас гонщиков, которые бы хоть что-то приличное выиграли, и не было никогда. За какую, говорит, команду он выступает, в каких гран-при участвовал? Я стою, дура дурой, а он ехидно так – что ж ты не помнишь, куда вы ездили, в каких гостиницах останавливались? Ты что, говорит, даже в город ни разу не выходила?..
Короче, слиняла я оттуда. Домой пришла, закрылась в комнате и реву; и тут, прикиньте, появляется он. Как сейчас помню, в оранжевом комбезе, в руке шлем. Поедем, говорит – если сегодня мы выиграем кубок, я подарю его тебе, чтоб ты утерла нос этому козлу. И оказались мы на стадионе. Только выходим почему-то не как все участники из-под трибуны, а спускаемся с самого верха. Я смотрю вниз – нереальная какая-то лестница, а внизу сплошной мрак, и мы идем прямо туда. А вокруг зрители рассаживаются. Смотрят на нас, как на идиотов – байкер-то мой в полной амуниции… Ну, народ по трибуне рассасывается потихоньку, а мы все идем и идем. Наконец, я увидела байки, причем, один – самый наворочанный, с люлькой. И тут я въехала в ситуацию.
– В смысле? – не поняла далекая от мотоспорта Марина.
– В смысле, для кого люлька. Вот тут и пришел кобздец. Я реально чувствую, что не должна туда садиться, а Костя или как его там, держит меня за руку и тащит за собой. Идти оставалось уже совсем фигня, и тут я увидела пустое кресло – одно-единственное. Не помню, как вырвала руку, и плюхнулась в него. Схватилась, сижу – с понтом, затаилась, а он посмотрел и говорит – мы еще встретимся; повернулся и пошел дальше.
