Реальный Чувак - страница 21



Чувак снял темные очки и вопросительно посмотрел в глаза работодателя.

– Никаких скидок на то, что работаешь первый месяц, – заявил тот с видом жестокого плантатора. – Будешь пахать, пока дым из задницы не повалит. Перерыв на обед от пятнадцати до тридцати минут. Оплата три бакса в час. Хотя это даже слишком.

– Сэр, рабство запрещено на всей территории Соединенных Штатов с 18 декабря 1865 года, – напомнил Чувак. – Разве вы не слышали о войне Севера и Юга? Ваша школьная учительница не рассказывала вам о тринадцатой поправке к Конституции?

– Четыре доллара и ни центом больше! – рявкнул Джошуа К. Снапс.

– А можно сначала посмотреть на свое рабочее место?

– Вот это деловой разговор, – буркнул хозяин питомника. – Давно бы так. Пошли!

Он долго возился с четырьмя замками на воротах ангара, но наконец дверь дрогнула и со скрипом поползла в сторону. В ноздри Чуваку ударил жуткий смрад. Он с трудом подавил желание выплеснуть на брюки Джошуа К. Снапса свой завтрак и зажал нос рукой. Не меньше полусотни собак, тощих, облезлых, покрытых язвами сбились в стаю в вольере площадью где-то в семьдесят квадратных ярдов, отгороженные мелкоячеистой металлической сеткой от остальной части питомника – крошечной площадки для дрессировки.

– Это запах жизни, молодой человек, – нагло ухмыльнулся владелец питомника. – Мертвые не гадят.

Это был не запах, это был смрад! Самые слабые собаки валялись на земляном полу, утопая в собственных нечистотах. Вид у всех без исключения животных был самый плачевный – настоящие доходяги. Чувак злобно посмотрел на Джошуа К. Снапса и уточнил:

– Вот это вы называете питомником?

– Да, а что тебя удивляет? – с достоинством вопросил тот. – Или ты ожидал увидеть здесь филиал зоопарка Сан-Диего? В былые времена, когда я пытался дрессировать барсуков, здесь пахло куда хуже.

– Барсуков?

– Ну да, барсуков. Правильно натасканный голодный барсук – это грозное оружие! Хватаешь его одной рукой за шкирку, а другой за хвост, и… Но барсуками теперь занялись транснациональные корпорации, и мне пришлось переключиться на этих вот…

– Это не питомник для собак, – с расстановкой произнес Чувак. – Это собачий концлагерь.

События последних дней окончательно расшатали нервную систему Чувака, а жалкий вид несчастных животных буквально вывел его из себя. Он представил Чампа в этом вольере, тощего, больного, теряющего последние силы, и понял, что не уйдет отсюда, пока «Лабрадор энтерпрайз» не прекратит свое существование.

– Разбежался! – осклабился Джошуа К. Снапс. – Может, лучше открыть здесь бордель? Или наркоманский притон?

– Фабрика смерти закрыта, – решительно заявил Чувак. – Немедленно отопри вольер и выпусти всех собак на волю!

– С тобой все ясно! – вспылил Снапс. – Надо было сразу дать тебе пинка под зад и не тратить на разговоры такую прорву времени!

– Мне пинка?

– Тебе…

– Под зад?

– Под зад!

– Ах ты, ублюдок! Получай!

Чувак с разворотом корпуса въехал кулаком в солнечное сплетение Джошуа К. Снапса. В этот удар возмездия претендент на рабочее место вложил всю накопившуюся злость, все свои обиды последних дней. Работодатель с шумом выдохнул воздух из легких и осел на землю. Не в силах больше сдерживаться, Чувак начал пинать его ногами, приговаривая:

– А это за маму! А это за папу! А это за малыша Джонни! А это за Бубу, космическую обезьянку! А это, потому что я противный! А это, потому что у меня патроны есть! А это, потому что я могу!