− Отпусти меня, Облонский! Отпусти немедленно, − возмущалась она, но не слишком грозно, поскольку уже успела его простить.
Люди редко слышат шёпот, но никогда не пропускают мимо ушей крик. «Да, знаю, Влад меня любит, − всё также заливаясь громким смехом, думала Лана. − И любит сильно, ведь он давно мог уйти к другой – молодой и фертильной. Но не ушёл. Когда я бросила ему в лицо слова о разводе, мог с головой окунуться в новые отношения, но поехал за мной. Поехал почти сразу. И вернул. Просто сейчас у нас временные трудности, но скоро они закончатся. И тогда мы заживём!»
Когда Влад наконец поставил Лану на пол, она обхватила его лицо ладонями и сама горячо поцеловала в губы.
− Я хочу очень шумный день рождения! Давай закажем столик в «Хуторке» и позовём всех-всех-всех.
15. Глава 15
В «Хуторке» было тепло и по-домашнему уютно. Из всех ресторанов сети Лана любила больше всего тот, что находился рядом с налоговой. Новомодной японской кухне она предпочитала русскую и украинскую. Обожала борщ с пампушками, скоблянку и деруны. В этом с Владом они были совершенно одинаковые. Лучше уж картошка с маслицем, чем роллы с лососем, поэтому с выбором места для юбилея Иоланта определилась сразу. Сняла маленький зал и попросила официантов сдвинуть вместе три столика. Тридцатипятилетие она хотела отметить в компании самых родных и близких.
Первыми в ресторан пришли Симоновы. Николай Львович по натуре был человеком тревожным и опоздать боялся до чёртиков. На вокзал он обычно приезжал за час до отправления поезда, а в аэропорту стремился быть часа за четыре до начала регистрации. Надежда Константиновна являлась полной его противоположностью. Куда бы ни пошла, выходила всегда впритык, но с мужем старалась не ругаться, поэтому сегодня встала на целых сорок минут раньше, лишь бы в свой адрес нравоучений не слушать.
Валя прибыла вместе с родителями и уселась на диван между ними. Она позвонила в их квартиру как раз в ту секунду, когда Николай Львович и Надежда Константиновна уже обувались. Хмыкнула, тряхнула густыми, совсем как у сестры, тёмными волосами и побрела к машине отца вслед за матерью.
Настроение у Вали колебалось в интервале от «я самый несчастный человек в мире до все вокруг меня козлы, поэтому не подходите». Сама она сидела бледная и хмурая. Даже обновка в виде ярко-красной блузки её не радовала. Валя мечтала о салонном маникюре, а ещё злилась из-за того, что свой день рождения ей придётся отмечать либо дома, либо не отмечать вообще.
− Я развожусь с Андреем, − сквозь зубы произнесла она. Надежда Константиновна тяжело вздохнула.
− Ты уж пятый раз с ним разводишься с тех пор, как Стас родился. Только за это время вы ещё успели Настю сделать.
− На этот раз серьёзно. Он меня вообще не ценит. Относится, как к прислуге. Подай, принеси. Он, видите ли, устал.
− Работает он с утра до вечера, поэтому и устаёт, − Вставил свою лепту Николай Львович.
− А я не работаю? − вспылила Валя. – Я детей воспитываю. Это тоже работа! Целый день кручусь как белка в колесе. Здесь постирай, там убери, приготовь, погладь, в школу отведи. А у меня один лук варёный не ест, другой – морковку, третья просто выкобенивается. Сил нет. А ещё мать Андрея…
− Да что ж Галина Аркадьевна-то тебе сделала? – простонала Надежда Константиновна.
− Жизни без конца учит. Я и это не так делаю, и то не так делаю. Попросила сегодня с мелкими посидеть, так из неё чуть поросёнок не выскочил. Будто я каждый день прошу. Один раз в месяц, максимум пять. Я ведь не на гулянку иду. К сестре на юбилей. Единственной, между прочим! И Алёшу она не любит. Но с ним проще. Он большой уже. Я его сюда позвала. Вместо Андрея. У него футбол тут недалеко. Закончится, и прискачет. Хоть ресторанной еды попробует.
