− И куда ты с четырьмя детьми пойдёшь? У тебя ни работы, ни образования. Как ты их поднимать собираешься?
− Вообще я надеялась, что вы мне поможете. Родители всё-таки.
Надежда Константиновна поперхнулась. Николай Львович поднял на дочь глаза. Впервые, как они сели втроём за стол.
− Жена должна жить с мужем. Так в Библии написано, − отчеканил он и провёл кулаком по усам. Его супруга согласно кивнула.
− Да я бы и жила, если бы Андрей таким, как Влад, был. Ланка вон печали не знает. Живёт словно у Христа за пазухой. Влад с неё пылинки сдувает. И за что любит, непонятно? Она ему даже родить не может.
− Ты бы язык-то попридержала! – Николай Львович снова поднял на дочь глаза и на этот раз посмотрел не удивлённо, а строго. Взглядом как гвоздями к стулу прибил. – Она тебе сестра всё-таки. Её муж твоего к себе на работу взял. Детей вон ваших по циркам и театрам водят. Насте сколько всего напокупали. Или забыла, как Лана тебе с ней первые три месяца помогала?
− Да ладно-ладно, − прорычала Валя. – Ланка хоть пытается. Она ж не виновата, что больная, зато подружка её – Юлька эта, тьфу, прям вспоминать противно. И здоровая, и не бедствует, а рожать не хочет. Свободную жизнь ей, видите ли, подавай. Для себя. О будущем вообще не думает. Из-за таких, как она, русских скоро не останется. Будут одни китайцы да индусы. Я как-то была у неё. Максим как раз в командировку уехал. Этот, кстати, тоже хорошо устроился. Ездит заграницу за счёт государства.
− Он ведь по работе ездит, опытом обменивается и исследования проводит.
Валя на материны слова только рукой махнула.
− Да дело-то не в этом. Он уехал, а она себе лёгкий салат нарезала и около телевизора села сериал смотреть. Мне бы так да некогда. То уроки проверь, то форму заштопай.
− Я что-то не понял, тебя рожать четверых Юля что ли заставила?
Валя громко цокнула и отвернулась.
− Я будто для себя. Я на благо общества стараюсь. В стране нормальных женщин почти не осталось. Половина таких, как Ланка, которые хотят родить да не могут, а половина таких, как Юля эта, которые могут да не хотят. Я даже не знаю, кто из них хуже.
− Ладно, Валя, хватит уже, − миролюбиво отозвалась Надежда Константиновна. – Скоро гости придут, поэтому ты о разводе пока не говори. Не порти сестре праздник.
− Сестре праздник не портить? – В одну секунду Валя сделалась похожей на гигантский томат. Щёки у неё раздулись и покраснели, на глазах выступили слёзы. – Вот вы всегда только о Ланке думаете. Она у вас любимая дочка, а я как была, так и осталась Валенком. Будто приёмная, будто вы меня в капусте нашли.
− Что за шум, а драки нет?
Лана впорхнула в зал, как ясный весенний день. От неё так и веяло теплом и ромашками, а улыбалась она, точно майское солнышко, да и одета, несмотря на хмурую октябрьскую погоду, была по-весеннему. В белое, шёлковое платье с чуть расклешённой к низу юбкой, расшитой пёстрыми цветами.
− С днём рождения! С днём рождения, дорогая! Счастья тебе и всего-всего. – Надежда Константиновна встала и от души расцеловала дочь в обе щёки. Николай Львович торжественно вручил Лане букет ярко-розовых роз. Валя, скорчив мордашку, лишь слегка помахала сестре рукой.
− Тебе уж, наверно, цветы ставить некуда. Влад, небось, ещё ночью за букетом сбегал?
− Нет, доставка принесла.
Поджав губы и отвернувшись, Валя с чувством шикнула в сторону:
− Осталось только сразу деньги есть.
