– Расскажи, что ты думаешь.
Я сощурила глаза, привыкая к яркому свету, и повернула к себе лист со стихом. Наконец-то я могла прочитать его спокойно, никуда не спеша. Джей не торопил, пока я бормотала себе под нос строчки.
Луна полна и голодна,
Луна сияет белым глазом.
На дне одна видна она,
Я развлеку себя рассказом.
Вода как кровь течёт в ладони,
Вода бежит из всех щелей.
Ту, что в живой воде не тонет,
Сковали тысячью цепей.
Король кричал – луна светила.
Король три леса обошёл.
Фонарь мерцает над могилой —
Король свою беду нашёл.
Ты сотни лет спала, речная,
Ты видела луну во сне.
Проснётся водяная Наэ,
Несдобровать тебе и мне.
Правильно сказала Армина, он довольно бессвязный. То есть, связать-то в подобие истории можно, но непонятно, о ком это всё и чем закончилось.
– Кто-то сидит на дне и рассказывает сам себе историю. Кого-то сковали цепями – но не луну, потому что она уже светит. А кого-то, кто не тонет в воде. Наверное, реку? Потом король что-то ищет и кричит… Хотя может быть и не ищет, тут этого слова нет. Это я из сказки про зелёную владычицу взяла. То ли это могила короля, то ли реки. Но река потом проснётся. Значит, это королю не повезло. И всем остальным не повезёт, когда она проснётся. Ничего же непонятно, Джей! – возмущённо заключила я. – Почему книга запрещена? Это же всего лишь стихи!
– Понимаешь… Они звучат почти как предсказания. Это книга о том, что Тёмные времена настанут вновь. И всё бы ничего – можно запугивать людей, вполне в духе Совета. Но в «Предчувствии» нет ощущения, что до разрушения мира было плохо. Было иначе. Но не хуже. А Совет не хочет, чтобы кто-то думал, что можно вернуться к старым временам.
– Но что в них такого опасного? Магия ведь и сейчас есть! – настаивала я.
Джей потёр пальцами переносицу и вздохнул:
– Ладно, попробую объяснить. Ты видишь через свои зеркала серебряные искорки магии, другие видят их невооружённым взглядом, редко кто не видит вообще. Это та магия, с которой рождаются планеты. Она для всех – животные тоже видят её и как-то используют. Она соизмерима с силами того, кто ей пользуется: ты можешь взять ровно такое количество, с которым можешь справиться. Люди придумали усилители – та же связь между учеником и учителем позволяет оперировать бо́льшим количеством магии. В какой-то момент колдуны научились брать очень много. Стали играть с теми силами, которые могущественнее их и опаснее.
– Это что, какое-то мировое зло? – спросила я, вспомнив любимые фильмы. Уже спросив, я поняла, как наивно это звучит.
Но Джей даже не улыбнулся.
– Снег злой?
– Нет…
– А снежная лавина, которая накрывает целую деревню?
– Ну, нет… Это же природа!
– Правильно, природа не злая и не добрая. Но если кричать на вершине заснеженной горы, то сойдёт лавина. Понятно?
– Понятно, – вздохнула я. – Так что со стихотворением?
– Ничего, – улыбнулся Джей. – Я его знал. Зелёная владычица – это река.
– Значит, я зря это всё… – я опустила голову.
– Нет! Признаться, я так увлёкся архивными документами, что забыл о сказке. Это может быть зацепкой. Нужно проверить… – Джей вдруг посмотрел на меня с интересом и заявил: – Я придумал для нас «по-другому»!
Я непонимающе приподняла брови.
– Ты – моя ученица. Ты нашла что-то интересное. Расскажи мне, что ты думаешь с этим делать.
– Хм… Ну, раз зелёная владычица из сказки – это река, то сокровища, которые она похитила, могут быть спрятаны где-то в районе её бывшего русла. Мне Рута показывал его на карте.
