Одним рывком поднял себя на ноги. Дернул цепью. Грузной волной прокатившись по полу, та лязгнула у основания стены и замерла. Не обращая внимания на то, что кандалы больно врезаются в щиколотки и запястья, Пашка подскочил к стене и с силой ударил плечом по глиняной поверхности. Как и думал, мазанка была ветхой и стена ощутимо качнулась – туда, сюда. Еще удар… Одному Пашке ни за что было бы не свалить ее, но Виталя, оценив усилия бывшего спецназовца, бросился на помощь, забыв про свой свороченный нос. И Адриян подполз и, помогая товарищам, принялся долбить здоровой ногой по стене в такт их движениям.
Тем временем вертолеты приблизились вплотную.
Хоть и ожидалось, но все равно очень неожиданно внизу прогремел первый разрыв. Несмотря на то, что он пришелся метров на сто ниже сарая, Пашка непроизвольно наклонил голову. Идущая впереди вертушка выпустила заряды с обеих ПТУРСов и сделала резкий поворот, уходя с линии атаки и уступая место второй машине. Внизу пошли рваться посланные ракеты. Земля под ногами содрогнулась, солдат ощутимо качнуло. Одновременно с этим снизу донеслись яростные вопли боевиков, заглушаемые взрывами и трескотней автоматов. Второй вертолет выпустил свои ракеты с обоих боков и ушел по той же схеме, что и первый. Верещащий стрекот винтов начал приглушаться. В воздухе запахло дымом и сверху местность начало накрывать поднятой землей, сажей и пылью.
На руку, заметил про себя Пашка, нам это только на руку. Пока, несмотря на кажущуюся хлипкость, стена поддавалась с трудом. Если бы можно было ногами, я бы ее уже пробил, точно пробил бы. Но, на ногах кандалы с тяжеленной цепью, и все что можно сейчас – ломиться в это ветхое сооружение костлявыми плечами вот так, из раза в раз пытаясь повалить эту треклятую стену, посмотреть, куда же ведут цепи от кандалов, а там… там видно будет.
Стихший на время гул снова пошел по нарастающей – вертушки возвращались. На этот раз уже издалека начали обстреливать лагерь и близлежащие окрестности с бортовых пулеметов. Мелкие разрывы пошли снизу вверх по холму, плотно стуча по земле. Одна из очередей прошла по порогу сарайчика, где находились пленные. На несколько секунд Пашке с Виталей пришлось броситься на землю, спасаясь от осколков и пережидая близкий обстрел. Только Адриян, не обращая никакого внимания на стрельбу, продолжал упорно долбить ногой стену.
Пашка отметил, что боевики, надо отдать им должное, не запаниковали. Внизу шла яростная трескотня автоматического оружия, перемежаясь с хлопками «мух» и реактивных пехотных огнеметов – «шмелей». Правда, пока все попытки достать вертушки были тщетными – летчики знали свое дело и не повторялись в маневрах. Вот грохнуло что-то посерьезнее, правда, что именно, Пашка не разобрал. Снова в окошке пронеслись две черные точки и разошлись в стороны. Отчетливо видны были огоньки выстрелов с ПТУРСов и следы в небе от пущенных в эту сторону ракет. Казалось, оба вертолета бьют прямо сюда, в лицо. На второй круг пилоты решили не рисковать и выпустили ракеты издалека. Местность-то уже пристрелена. И попадания пришлись куда как точнее.
Где-то совсем рядом грохнул один разрыв, за ним тут же второй. Пашка инстинктивно зажмурился и против своей воли начал опускаться на землю. Показалось, что небо и преисподняя на время поменялись местами – земля глухо дрогнула и все на ней подскочило, полыхнуло, почернело. И только через миг хрястнуло. Вздрогнула всей грудью и охнула жалобно, но оглушительно громко, невыносимо для людского уха.
