На помощь усатому пришли сразу несколько наемников. Весело хохоча, принялись пинать лежащего. Тем временем командир с рыжебородым отошли в сторону, не мешая своим подчиненным глумиться над жертвой.
Пашка дернулся было к Андрюхе, но тут остальные, желающие поучаствовать в забаве, принялись с гиканьем избивать остальных, рядом стоящих солдат. От неожиданного удара ботинком в незащищенный бок Пашка, не сдержав вскрика, повалился на землю. Сразу вслед за первым последовал удар в голову чем-то очень жестким, и на мгновение Пашка отключился.
Сквозь красноватую дымку заметил, как главарь машет рукой, и что-то кричит рыжебородый, скалясь, своим веселящимся отморозкам. Те нехотя отошли от места своего развлечения. В голове потихоньку прояснилось. Обжигающе закололо в боку, а из разбитого лба лениво выступила кровь. Поискал глазами Андрюху. Тот оказался несколько в стороне, все лицо залито кровью, но видно, что в сознании.
Сжав зубы и матерясь от боли, Васильев поднялся с земли. Жук-охранник ухватил его за шею, не давая встать. Подошли начальник зеленки со своим спутником. Рыжий неожиданно начал разговор на хорошем русском, практически без малейшего акцента в произношении:
– Не надо ругаться, сладкий, некрасиво это, – голос стал жестче, – значит, ты у нас спецназовец? – утвердительно кивнул, ожидая ответа.
– Ну… – презрительно выдавил Андрюха сквозь зубы, покрытые розовой пленкой. Сплюнул ее вместе с осколками зубов и взглянул прямо на рыжего.
– Эти… – вступил в беседу главарь, махнув клочковатой бородой на остальных парней, – тоже? Контрактники, да?
Язык у него все-таки корявый, несмотря на тщательно проговариваемые русские слова.
– Нет, не тоже, – мотнул солдат головой. Попытался вытереть набегающую кровь, что обтекала ручейком брови и набегала на глаза, – я один. Эти – гансы просто. Солдаты… – и с неприкрытой ненавистью обвел взглядом бандитов.
– Ай, зачем врешь? – почти доброжелательно воскликнул рыжий, – скажите сразу, что вы все спецназовцы, вы все на задании. Так ведь?.. – убедительно кивнул он, обращаясь к остальным, – разведка, полковая, небось?
– Нет-нет, – поспешил разъяснить обстановку Толик. Пашка знал о нем не так уж много, для него это был просто плотный, коренастый солдат первого года службы, – мы сбежали из части, просто сбежали, с передовой… Да, прапорщика грохнули, оружие взяли, пожрать – и в горы… Достал он нас, урод, пристрелили. Вы уж поверьте нам, мы правду говорим.
Говоря, Толик заискивающе заглядывал в глаза обоим допрашивающим.
Андрюха демонстративно сплюнул красным на землю.
– Какого еще прапорщика? – рыжебородый удивленно поднял брови, на этот раз поворачиваясь к Пашке. Понимая, что от него ждут ответа, он все-таки не смог поднять головы и ответить. Так и стоял, тупо уставившись в землю, пока голос не подал стоящий рядом Виталя. Тощий, замученный службой «черпак» был одного года с Адрияновым, оба служили в злополучной пятой роте. Сейчас Виталя придерживал свернутый нос рукой и тяжело дышал через рот, задрав кверху голову.
– Прапорщика сверхсрочной службы Батманова, пятой мотострелковой роты, – отрапортовал Виталя рыжему. Указал подбородком на Толика, – он правильно говорит. Мы прапора вниз отвели, в ущелье, там и расстреляли… Сами третий день идем, здесь вот, подальше уйти хотели…
Говорить Витале трудно, он буквально захлебывался в крови, обильно хлещущей из разбитого носа.
