С этими словами он поднялся с земли, а услужливый Абу принялся складывать молитвенный коврик в мешок, перед тем протянув хозяину его АКМ. Вслед за командиром начали подниматься остальные, быстро укладывая нехитрые пожитки и собираясь в походный порядок. Усман при полной экипировке стоял уже во главе отряда, холодно глядя на копошащихся боевиков.
Покой нам только снится, прозвучала в голове фраза из песни. К ним направлялся молодой араб с мешком в руках. Свалил его к ногам Витали. Кажется, Виталя успел заснуть за считанные секунды – рот полуоткрыт, глаза закачаны под лоб, и хриплое дыхание вырывается изо рта, передергивая измученные черты лица. С трудом разлепил глаза, глянул на груз.
Второй мешок выглядел куда объемнее и тяжелее. Даже крепкий с виду арабчонок заметно пригибался под его весом.
– Нести хорошо, – издевательски сказал он, с облегчением скинув мешок чуть ли не на ноги Пашке. Два слова, сказанные по-русски, были настолько ломаными, что Пашка сначала хотел переспросить. Через секунду поняв, что от него требуют, выругался про себя. Ноздри раздулись, внутри упрямым протестом полыхнул гнев. Пришлось на секунду опустить лицо, чтобы не выдать себя и не навлечь новых «удовольствий» на свою и Виталину головы. Почаще кланяйся, с насмешкой сказал сам себе, разглядывая груз. Что лучше – здесь сдохнуть или все-таки попробовать потаскать эту тяжесть?
По здравом рассуждении эмоции немного улеглись. Умереть успеется всегда, а пока имеется хоть какая-то возможность походить по этой бренной земле, надо ее использовать. Когда-нибудь цепи, сковывающие руки, расстегнутся, а рядом не будет столько врагов разом.
Хотя куда бежать, запечалился опять Пашка. Как бы в той стороне, куда бежишь, не пришлось бы хуже. После всего, что натворили… С одного невыносимого места уже ушли, не думая ни о последствиях, ни о чем – и вот результат. А теперь куда – обратно, что ли?..
Над ухом опять загремели грубые окрики охранников. Не дожидаясь новых пинков, Пашка встал. Потянулся слегка, разминая ноги. Виталя, судорожно вздохнув странным внутренним вздохом, торопливо поднялся с колен. Тряханул неловко цепью, отчего у Пашки заныли разодранные запястья.
– Аккуратнее ты… – не сдержался он.
Виталя отстраненно поглядел на него. Один из охранников поднял с земли мешок со звякнувшим внутри металлом и всучил Витале в руки. Затем взялся за второй, удивленно крякнул. Повернул голову к стоящему рядом Ахмету. Тот поджал губы, кивнул. Охранник пожал плечами, засмеялся и показал Пашке свободной рукой – нагнись.
На спину взвалилось нечто громоздкое и крайне неудобное, утыкающееся остро и больно в кости. Понятно, новое развлечение придумали. Повеселимся… – Утюги, что ли? – спросил Пашка.
– Не-а, патроны, – ответил подошедший ближе Ахмет. Осматривая цепи на руках солдат, спросил негромко, – ты донесешь?
– Обязательно, – пообещал Пашка, не скрывая сарказма, – давайте еще что-нибудь… что тут нести-то…
Ахмет с сомнением покачал головой, не обращая внимания на язвительный тон пленника:
– Будет совсем тяжко, падай и дыши, так… тяжко, – посоветовал он и отошел в сторону, пристегивая на своей груди лямки от походного ранца и закидывая автомат на плечо.
Пашка уже на ходу прилаживал на спине неудобный груз, пытаясь удобно разместить его или хотя бы сбалансировать. Удобно не получалось, мешок был слишком большим и тяжелым даже для мужчины-здоровяка. Пашка же давно не производил впечатления того крепыша с толстой шеей, который просился в военкомате в спецназ. Ввалившиеся, разодранные щеки, мрачные глаза с черными кругами под веками хмуро смотрели из-под разбитых бровей. Худое, изможденное тело, все сплошь покрытое синевой, кровоподтеками, ранами от побоев и ожогами после ракетного налета.
