Тот вынырнул над узким гребешком забора – мордочки нет, одни уши и козырёк картуза. Обычно он всё лето в трусах и галошах на босу ногу, но после того, как схватил радикулит и пролежал полтыщи в больнице, жадности чуть поубавилось, достал фуражку.
– Егор мой отыскался. Везут из района на машине. Так что, если не хватит беленькой, я у тебя займу. Потом отдам, – успокоил сразу.
Козырёк с ушами кивнул и скрылся за досками, чтобы больше ничего не попросили.
А Фёдор вдруг вспомнил, что не брился с прошлой недели. Заторопился в дом, бросил мыло на картон из-под книжной обложки, налил банку тёплой воды, начал взбивать мокрым помазком пену.
Успел выскоблить лишь одну щеку, когда у дома затарахтели машины. Да много – он обомлел, глянув в окно и увидев штук пять всяких разных и иностранных тоже. Убиравшийся на крыльце Васька кинулся навстречу вылезшему из первой «Волги» Егору. Анька, заревев от обиды, что не она первая, бросила в кастрюлю недочищенную картофелину и выскочила непокрытая. Стерев полотенцем пену с небритой щеки, Фёдор подался вслед за ней, но ноги вдруг надломились в коленях, и он, нащупав рукой деревянный резной диван, обмяк на нём.
– Да что ж это такое, – силился перебороть свой нежданный недуг, помогая руками расправить и закрепить ноги. – Люди ведь ждут.
А на улице голоса, очень много голосов и боязливое повизгивание Тузика со двора.
– Дедушка, смотри, дядя Егорка мне подарил, – влетела в дом Анна с хлопающей ресницами огромной куклой.
– Хорошо. Помоги мне, внученька, – попросил Фёдор, протягивая руки.
Анна стремительно и ладно подставила под них плечики, словно всю жизнь провела в сиделках, – у старого с малым свой генетический код, своя историческая память на выручку. Первые шаги дались с трудом, но когда затопали в сенцах и звякнула дверная ручка, он освободил девочку и сам выстоял то мгновение, пока к нему не шагнул с порога Егор – худее худого.
– Ну, батя, ты что, – шепнул сын ему в невыбритую щёку, мокрую от слёз. Придержал, помог сесть на диван.
А хата всё наполнялась и наполнялась незнакомыми людьми. Защёлкали фотоаппараты. Парни с блокнотами о чём-то пытали Ваську и Анну.
– Чего это? – шёпотом спросил сына Фёдор.
Его услышал военком, поднял обе руки, требуя тишины и внимания:
– Товарищи, я думаю, мы покурим на крылечке. Прошу, – решительно указал всем на дверь.
– Чего это все? – переспросил Фёдор, когда вслед за военкомом выскользнула в сенцы даже кошка.
– А, – отмахнулся Егор, притягивая к себе племянников. – Военкому делать нечего, катается.
Нечего-то нечего, но никого в село так не привозили. Как космонавта.
– А мне сказали, что дяде Егору звание Героя Советского Союза дадут! – ради того чтобы показать свою осведомлённость, Анна оторвалась от дядьки и прошептала в ухо деду секрет всего тарарама.
– Что? – оторопел Фёдор. Поднял взгляд на сына. Егорка – Герой? Поэтому понаехали журналисты как на свадьбу?! А что, Егорка может, он всегда во всём ходил в первых рядах. А ноги вновь стали рассыпаться: – Где ты был? – подался к сыну. Из-за слёз строгости в голосе не нашлось, и запоздало ужаснулся лишь тому, что могло происходить с Егором, ежели дают такое звание.
– О-о, там меня уже нету, – с довольной улыбкой, при которой тем не менее потемнели глаза, ответил тот. – А до Героя ещё далеко, пока все бумаги подпишут. Пока только запрос в военкомат пришёл, а тут уж растрезвонили. В армии надо ждать приказа, да, отец? Как сам?
