Она не могла остаться здесь. Страх пронизывал ее насквозь, путал мысли, требовал двигаться, бежать как можно быстрее, искать выход – вместе с десятками людей, метавшихся по коридорам. Когда она выбегала из магазина, рамки на входе добросовестно взвыли предупредительным сигналом, указывавшим, что на ней неоплаченная вещь. Это ничего не значило: рамки завывали по всему торговому центру. Не потому что люди пытались воровать, пользуясь общим замешательством. Сейчас никто о таком не думал, и покупатели, и продавцы бежали в чем были, стараясь спастись.
Вот только выхода не было. Двери, которые раньше вели на лестницы, оказались заблокированы горами грязи, лифты не работали, с потолка сыпались потоки мелкого песка, разлетавшегося повсюду. Из-за него Наташе казалось, что она бредет в тумане, наполненном неясными силуэтами. Только в тумане двигаться было проще – ничто не раздирало глаза до слез, ничто не забивало легкие, заставляя кашлять кровью. Наташа быстро потеряла чувство направления, от недостатка кислорода ей было все сложнее двигаться, мышцы стали тяжелыми и наполнились болью. Она плакала не только из-за раздражения в глазах, она боролась с отчаянием – и оно побеждало.
Кто-то налетел на нее, сбил с ног, отшвырнул в сторону и побежал дальше, даже не убедившись, жива ли она. Но падать было не больно, Наташа опустилась не на каменный пол, а на что-то мягкое, еще теплое…
Под ней лежали мертвые тела. Две молодые девушки, того же возраста, что и она, наверняка пришедшие в торговый центр, чтобы развеяться пятничным вечером. А вместо этого они встретили смерть: их бледные лица были искажены гримасой страха и удивления, их рты были забиты липкой грязью, из ноздрей, ушей и даже уголков глаз сочились темные ручейки.
Их смерть отрезвила Наташу, привела в чувство, словно через нее электричество пропустили. Она поднялась на ноги и бросилась бежать. Что остается, если все двери закрыты? Только подняться на самый верхний этаж, к большому стеклянному куполу, выходящему на поверхность.
Наташа все еще не знала, что здесь произошло, но подозревала, что начался обвал, и земля, которую годами сдерживали стены торгового центра, взяла свое. Откуда еще могли появиться песок и грязь? А если так, то нужно держаться как можно ближе к поверхности, только так ей удастся выжить.
Мертвых тел становилось все больше. Многие уже застыли, другие же извивались на полу, пытаясь унять жуткий кашель, разрывающий их изнутри. Наташа знала, что помогать им бесполезно. Если они сразу не поднялись на ноги, они уже не жильцы, теперь каждый сам за себя.
Когда она добралась до нужного зала, кашель душил ее все сильнее, хотя она оборвала часть подола и замотала им лицо. Бесполезно. Ей казалось, что она уже вдохнула так много песка, что ее легкие едва шевелятся из-за него. Но это, конечно, была лишь продиктованная страхом иллюзия. Что же еще?
Таких, как она, оказалось немало – тех, кто додумался собраться под куполом. Теперь они все стояли в круглом зале, не зная, что делать дальше. Купол находился прямо над ними, и даже через слой песка, собравшийся на стекле изнутри, он манил их бесконечно далеким небом. Там сейчас свежий ветер, чистый воздух – там жизнь! Но как до нее добраться? Купол слишком высоко, до него не дотянуться!
Некоторые покупатели еще боролись за жизнь. Другие, как Наташа, чувствовали, что их силы на исходе. Поддавшись новому приступу кашля, она повалилась на колени. На этот раз спазмы сковывали горло с такой силой, что ее вырвало на грязный пол. Это должны были быть остатки ее офисного обеда – салат, эклер с забавной розовой глазурью, кофе с молоком. Но вместо этого из губ Наташи, облепленных засохшим песком, вырывались потоки черной грязи. Девушку трясло от ужаса, она хотела прекратить все, но не могла даже двинуться.
