Когда готовилась к обету, я изучала правила и знала, что будет обратка. Что эмоции, которые накапливались за прожитые дни, выплеснутся все разом. Но я же была не в себе несколько дней… Что было бы, пробудь я в забытье положенное время?
Дейра знала и понимала, с чем я столкнусь. Не просто так она приходила ко мне в тот вечер.
Как сейчас помню.
– Мэй, ты сильно занята? – учительница поправила очки и, заглянув в библиотеку, странно заулыбалась. Скупо так, сдавленно. Хотя улыбка на ее худом, бледном лице вообще редкость, но я ей доверяла и после нескольких недель поддержки всецело полагалась на ее доброту и внимание. Она мне по-настоящему заменила маму в эти дни. Подкармливала нас с Эрикой вкусными пирогами с ягодами, договорилась к лавочником о моей работе на каникулах. Да она всегда была рядом, когда оказывалась нужна, словно чувствовала.
Если бы не она, я бы с обязанностями старосты не справилась, потому что четверо моих напарников жутко выводили из себя и мешали сосредоточиться на учебе и проблемах посерьезней.
– Я уже закончила, – захлопнула книгу обетов и накрыла ее листом, на котором на спрятанной стороне ровным почерком написала нужные слова. Заклинание, активирующее обет и освобождающее Нариэна, я уже давно прочитала, оно ввязано в его и мой амулеты, а эти... несколько прощальных строк для него лично. Я собиралась написать сообщение через учебный браслет, потому что голограмма, как предлагал Эвер – слишком вычурно, но никак не решалась. После упрямого молчания столько дней, боялась, что ректор вообще не станет читать мои послания, ведь сам тоже ни разу не написал.
Я верила ему, понимала его раны, знала, почему он ограждает себя от меня. Очень верила, но… сердце ныло все равно. Беспрестанно.
Мой ректор будет жить дальше, и мне хотелось бы, чтобы он знал, почему я на это иду. Он меня тогда не выслушать, но теперь ему придется.
– Я тут краем уха услышала, – женщина присела на стул напротив, потерла переносицу и убрала волосы за ухо. – Что ты готовишься к обету на пять лет…
– Кто вам сказал? – я испуганно выдохнула и внутренне сжалась. Никто не отговорит меня. Я должна защитить то, что дорого. Мне все равно не выжить, пока не снята метка, но Нариэн должен идти дальше. Я хочу, чтобы он жил.
– Никто не говорил, – Дейра немного наклонила голову набок, волосы царапнули узкие острые плечи, в стеклах очков замерцало отражение миасса. Есть болезни, которые не подчиняются магии – слабое зрение – одно из них. – Я чувствую немного больше, детка, чем дано другим. По основной специальности я – менталист. Вижу трепетание твоей эссахи, она изменила цвет, как только Нариэн уехал на войну. У вас что-то случилось?
– Вы же с ним связываетесь каждый день. Почему не спросите?
Женщина пожала плечами.
– У нас рабочие отношения, не стану лезть в личное. Не этично это.
– Он хотя бы спрашивает обо мне? – я с надеждой посмотрела в ее холодные выцветшие глаза.
– Только по учебе, – ли-тэй развела руками и поджала губы, будто сожалеет.
Ее строгая одежда была неприметной, темной, придающей ее худобе еще более жуткие плоские формы. Сама ли-тэй Ренц была изысканно красивой, но ощущение, что она намеренно прячет свою красоту за стеклами круглых очков, портит простой рубленой прической до плеч, не покидало меня.
– Обет – сложное плетение и отменить его действие нельзя, – наставляла учительница. – Ты понимаешь ответственность?
