– Хорошо, Эми. – Я задумчиво всмотрелась в плавающие в горячей воде частички цветов и травы. – Скажи, ба, а разве возможны метки без Посвящения?
Эми перестала помешивать, отложила палочку в сторону и свела брови. Ее лицо помрачнело, по коротким светлым волосам пробежала золотая полоска магии, выделив бабулину песочную шерсть и вытянув уши в волчьи. Все тут же погасло, а она хлопнула ресницами, прогоняя облик оборотня.
– Я не встречала такого, – и отвела взгляд. – Твой отец зря тянул с Посвящением. Я ему говорила не раз, но он же упертый, как дед.
На слове «дед» у меня сердце сжалось до сильной боли. Он умер в жутких мучениях. Полог его заразил смертельной болезнью, чтоб тебе пусто было, эна Нэйша.
Пока я стискивала зубы, чтобы не расплакаться, бабушка говорила дальше:
– Была бы ты полноценным оборотнем, не столкнулась бы с меткой из другой страны. Все очень нехорошо началось, но... у любого события есть великая задумка. – Она поставила на столик чашку и приказала скрипучим голосом: – Пей. Но не торопись, маленькими глотками. – Долго смотрела в мои глаза, а потом отвернулась, будто решила ничего больше не говорить.
– Папа убеждал, что я развивалась с опозданием, вот и тянул. Хотя мне кажется… что он не договаривал.
Эми странно заулыбалась, отчего морщинистое лицо разгладилось. Она думает, что у отца был какой-то замысел? Почему меня это не удивляет?
– Сейчас Азу придет, допивай, – скупо и холодно выдала знахарка и поплыла, шурша балахоном, на выход. – Мне еще успеть тебе амулет сделать. Сутки остались, Благодатный Шэйс!
Она говорила об амулете сдерживания моего внутреннего зверя, чтобы я не выдала себя на учебе и в чужой стране. Прошлый, который бабушка подарила мне на пятнадцатилетие, сломался, когда неизвестный оборотень-критянин решил меня присвоить себе.
– Сестена-а-а! – в комнату ввалился медвежонок Лиан. Забрался на кровать и бросился ко мне на руки. – Пошли иглать! Поиглай со мной! Ну позязя!
– Слезь, Лианэлл! – по-доброму отругала бабушка брата. – Видишь, сестра болеет, нужно полечить ее.
– Ты дольгьо болеесь. Хосю гулять с Мэсси!
Кто там бабушку послушал. Брат лишь крепче вцепился в меня и случайно зацепил плечо с меткой. Я взвыла, зачесались зубы, глаза налились кровью, усилили зрение.
– А ну... брысь! – бабушка с силой отцепила малыша и слабо шлепнула его по попе. – Иди к Сиэльене приставай.
– Она не хосет гулять, – надулся Лиан. – Закылась и не пускает никого. – Малыш топнул ногой, выказывая недовольство. И в этом жесте мне увиделся папа: его сила воли и тяжелый характер.
– Стой, Лиася. Иди сюда. Ба, пусть, – я потерла ноющее плечо и взяла себя в руки. – Он мне не мешает. Мы недолго, я не устану.
– Я скоро вернусь, – кивнула бабушка и вышла тихо из комнаты.
Мой косолапый мишка, брат в свои три года был тем еще бутузиком, быстро забрался на кровать, но уже на руки не прыгал, смотрел на меня с игривой надеждой.
– Во что хочешь поиграть?
– Мясики, – он захлопал в ладоши. – Мясики!
– Скажи правильно: мя-чи-ки.
Брат нахмурился, сложил руки на груди и выдал:
– Мя-ши-ки!
На мою улыбку и зеркально ему сложенные руки на груди он совсем зло свел брови.
– Мяжики! Мяцики!
– Лиася, там другая буква. Мячики.
Брат пожевал губы, расправил плечи и с глубоким вдохом пропел:
– Мяаааа-ч-ики!
– Ладно, уговорил, – я слабо хлопнула в ладоши, а брат привычно отполз на край и приготовился ловить.
