Меня сильно повело, чей-то рукав захрустел под пальцами, светлые волокна разошлись, будто они из трухлявой ткани. Возможно, я переволновалась, и мой оборотень выпустил коготки. Слишком тяжело его стало сдерживать.
От меткого удара в плечо, точно в стигму, пролетающего мимо неловкого студента, я зарычала от боли и потеряла чувствительность в ногах.
Но не упала.
Кто-то перехватил за спину и аккуратно придержал мою шею, а потом теплое движение появилось под коленями, и меня подняли вверх, прижав к горячему телу.
Мои ледяные руки коснулись крупной груди, и я кожей почувствовала, как лупит под ребрами, прикрытыми белой рубашкой, огромное сердце. Заглушая все на свете, даже мои мысли и боль.
– В'ирс, – заговорили над головой мягким мужским голосом. – Ты подогнал колесницу?
– Да, – ответили чуть пискляво.
Я боролась с тьмой и желала посмотреть в лицо спасителю, но ничего не выходило: боль так окутала тело, что, стоило мужчине шагнуть вперед, я вылетела из сознания.
Что-то резко-пахнущее влетело в нос, смешалось с ароматом неведомой травы, и я распахнула глаза. Судорожно втягивая чужеродную магию, что просачивались в нос и горло, сделала пару вдохов и опала назад.
– Сильная… – прошептал мужской голос.
Что-то коснулось волос. Осторожно, даже нежно. Пригладило пряди, переместилось теплой лентой на плечо и там надолго застыло, причиняя томную боль в стигме.
Я старалась открыть глаза, но на веки словно булыжники положили.
А затем еще один прострел в метке, сильнее прежнего, опять затащил меня во тьму.
– Намучаемся мы со студентами из Имана, ли-тэ.
– Не ворчи, – отрезали жестко, заставив меня скривиться от боли в висках.
Я вновь открыла глаза, вынырнув из обморока. Надо мной склонилась сухолицая женщина.
На вид моложе бабушки, волосы еще не полностью седые, а кожа, можно сказать, идеальная, только цвет сероватый, будто она никогда не принимала лоттовых ванн. Над ее сухими губами от недовольства собрались вертикальные морщинки.
– Тебе лучше? – скрипуче поинтересовалась она и цепко изучила мое лицо. Ее глаза были мутными от магии, без определенного цвета, бесконечно меняющиеся от движения головы, перетекающие из тусклого серого в сочно-алый, пугающий.
Я осторожно кивнула. Окинула себя быстрым взглядом, и порадовалась, что никто не пытался меня осмотреть: даже платье не развязано на груди. Не хватает еще, чтобы меня разоблачили в первый день.
Я лежала на длинной кушетке в сухом и очень светлом кабинете.
– Все, она может вставать. – Женщина отдалилась вглубь помещения и скупо добавила: – Не хватает нам еще больных студентов из Имана. Своих слабаков, что ли, мало?
Оборотень в эссахе взвыл от возмущения, и на кончиках пальцев набухли когти.
Мы и в Академии будем нежеланными?! Прекрасно! Когда-нибудь все измениться, я уверена, и все противники оборотной магии поплатятся за свои ошибки.
Услышав удаляющиеся шаги и голоса, я привстала на локти и дернула веревку платья.
Нужен воздух! Схватила рукой горячий защитный кулон, задышала часто и тяжело. Когда в голове стало чище, а сущность притихла, подняла взгляд.
И утонула в насыщенной зелени. Не хуже еменских полей в сезон возрождения. С переливами салатовых искорок по окружности черных, как бездна, зрачков.
– Так меня еще не соблазняли, – заулыбались мне сверкающей нитью зубов. – Вижу, что тебе лучше. Сама сможешь дойти, – не спросил, а приказал мужчина.
