Реквием по Европе - страница 3

Вскоре стало понятно, что в Европе мне не выжить ни по экономическим причинам, ни чисто по-человечески.

В Ливане, где депутаты, в зависимости от того, к какому политическому клану они принадлежат, получают военную подготовку либо в Израиле, либо на службе у иранских радикалов, есть место для компромисса, который, однако, время от времени нарушается военными столкновениями. Жить и давать жить другим – в этом весь Ливан. Этого главного принципа либерального образа мыслей в Европе более нет.

Начавшись де-факто с Австрии, запрет заниматься своей профессией был вынесен мне во всех странах, входящих в ЕС. Мне запретили заключать контракты, меня исключили из всех организаций, где я с успехом работала многие годы. Анафема – прямой путь к общественной изоляции и финансовому краху. Никакой правовой основы у подобного нет, все это – лишь результат травли в прессе и общественного осуждения. Начинаешь защищаться – делаешься парвеню, изображающим из себя жертву. Такая систематическая травля может довести человека до крайности. Лично я была уже на грани, поскольку не видела другого выхода. Отнюдь не депрессия явилась причиной того, что много бессонных ночей я размышляла, а не лучше ли мне броситься в протекающую неподалеку Рону. Я просто перестала понимать, где и на что я могу жить. Удержало меня лишь то, что я в ответе за своих животных.

Кампании в СМИ губительны, они всегда полны вздорных упреков и клеветы. Удручает, что в твоей собственной стране некому поднять голос в твою защиту. Нет смысла даже в обращении к бывшему главе государства. Столкнувшись с полным извращением законов, я обратилась к бывшему федеральному президенту Хайнцу Фишеру, при котором была министром иностранных дел и которого всегда поддерживала. Он лишь кратко ответил, что помочь ничем не может.

В середине мая 2022 г. я стала первой гражданкой ЕС, попавшей в санкционные списки Европейского парламента. Под санкции подпадало любое сотрудничество с российскими организациями. Австрийские журналисты и политики потирали руки, ожидая конфискации моего имущества. Имущество это – маленький домик, который я приобрела в 2009 г., взяв кредит в 100 000 евро.

Я никогда не знала, в каких списках значится мое имя и, главное, почему. На мою долю выпали лишь последствия в виде расторгнутых договоров и отказа в открытии банковского счета. Я до сих пор ума не приложу, что же я натворила. Европейский парламент говорил о «дестабилизации ЕС» и «дезинформации», которыми я якобы занимаюсь. Мне непонятно, каков состав моего преступления. Обвинения – очевидный результат травли со стороны австрийских журналистов. В отличие от уголовного процесса, где оглашается состав преступления, о том, что ты попал в какие-то списки, в наше время узнаешь по чистой случайности.

Процессы, которые велись над ведьмами в XVII в., представляются мне в исторической перспективе даже более прозрачными. Будучи студенткой юридического факультета, я сдавала экзамен по церковному праву, к которому готовилась с интересом, изучая процессы инквизиции, продолжавшиеся в Центральной Европе до XVIII в. и унесшие жизни десятков тысяч человек, преимущественно женщин.

От теперешней охоты на ведьм в СМИ они отличаются в следующем. Тогда тебя официально вызывали в суд и информировали об обвинении, будь то составление ядов или пляски с дьяволом. В моем случае соответствующий «состав преступления» СМИ обнародовали уже в 2020 г.